Не дружи со мной. Ася Лавринович

сказала я, зажевав активнее. Захотелось брезгливо добавить: «Мне не нравится твоя Ульяна!»

      – В воскресенье к нам присоединится Буравчик, – продолжил Пашка.

      – Что? Как? Уже? – почему-то запаниковала я. – Он в городе?

      – Конечно, в городе, – удивился моей реакции Пашка. – Он учится здесь в политехе. Что ты так всполошилась? Ты точно ему понравишься. Стройные брюнетки в его вкусе.

      Ага, да как же!

      – Все вместе запишемся в секцию, которую посещает Ульяна.

      Час от часу не легче! Насколько мне не изменяет память, Шацкая у нас балерина недоделанная. Мы запишемся на балет? Представив себе Пашку и Буравчика в пачках и белых колготках, я негромко засмеялась.

      – Ты чего? – озадаченно спросил Пашка.

      – Ой! – хрюкнула я от смеха. – Представила себе просто… Смешно!

      – Что смешного в боксе?

      – В боксе? – тут же озадачилась я. – Уля занимается еще и боксом? Я думала, балетом.

      – Она и балетом занимается, – кивнул Паша. Конечно, наш пострел везде поспел. И швец, и жнец, и на дуде игрец… С этой Шацкой все пословицы и поговорки переберешь.

      Действительно, почему бы Ульяне и на ринг после сцены не выйти?

      – Не пойдем же мы с Буравиным на танцы, – продолжил рассуждать Долгих.

      – Но я не хочу боксировать, – запротестовала я. Воображение тут же нарисовало мой портрет с подбитым глазом. – Я вообще против драк.

      – Мы придем на одно пробное занятие, чтобы подружиться с Улей, – успокоил меня Пашка. – Сейчас лекций практически нет, одни консультации. Где ты прикажешь мне ее вылавливать?

      Сказала бы я где… А серьезно Пашка за дело взялся. Значит, сильно его Шацкая зацепила.

      – Слушай, Ковалева, а есть что-нибудь холодненькое попить? – спросил Паша.

      Конкретно у меня ничего подходящего не было. Но я, занятая своими мрачными мыслями, словно робот, поднялась из-за стола и направилась к холодильнику.

      – Газированный квас, – протянула я пластиковую бутылку парню.

      – То что нужно, – обрадовался Пашка. А затем озадаченно произнес: – Правда, тут записка: «Не трогать! Мое! Убью! Не шучу!»

      – А! – я махнула рукой. – Да это Гошки-говеш… Георгия Олеговича то есть. У нас с ним такие классные отношения, он поймет, простит и не будет сердиться.

      Как я «простила» его за съеденное яблоко…

      Пашка жадно пил квас прямо из горлышка, поглядывая при этом на меня. Я тоже не отводила от друга внимательного взгляда. Танцующее пламя свечи озаряло красивое лицо Долгих. И время снова замерло. Но счастье в моем случае – штука мимолетная и хрупкая. Одно упоминание о сопернице – и… дзынь! А сейчас мне нравилось сидеть напротив и просто молчать.

      Утолив жажду, Паша поставил бутылку на стол и, подперев голову, еще пару секунд смотрел на меня. А потом негромко сказал:

      – Спасибо тебе, Поля.

      – За что? За квас? – тихо спросила я.

      – За то, что согласилась помочь.

      – А для чего еще нужны друзья? – улыбнулась я.

      Глава