Первый полицейместер. Антон Де Виер – окружение и эпоха: Три Анны. Алексей Германович Виноградов

прочли письмо ее к Совету и велели поминать в церквах: «Императрицу Анну Первую». Духовенство немедленно открыло присягу, и первенствующий член Синода, умный и хитрый Феофан, по согласно с Графом Головкиным, успел разослать по всей России присяжные листы, в коих Императрица, вопреки новым постановлениям, именована была Самодержицею. Между тем Головкин, Феофан, Фельдмаршал Князь Иван Юрьевич Трубецкой, Князья Алексей Михайлович Черкасский и Иван Федорович Барятинский, граф Федор Андреевич Матвиев, Генералы Семен Андреевич Салтыков, Григорий Петрович Чернышев и Александр Иванович Румянцов, составили, в пользу Самодержавия, многочисленную партию, в коей приняли участие духовенство в дворянство. Народ также громогласно роптал на верховников.

      10-го Февраля Анна прибыла в село Всесвятское, в семи верстах от столицы, где представлялись ей все сановники. Остерман сидел у себя на дому, претворяясь больным глазами, но чрез супругу свою ежедневно сносился с Императрицею, и давал ей советы, как поступать и действовать. По убеждению Остермана, Анна, узнав о негодовании гвардейских офицеров на верховников, для привлечения на сторону свою Преображенского полка, назначила подполковником сенатора и генерал-поручика Семена Андреевича Салтыкова. Олигархи тому не воспротивились. Императрица, (по совету Остермана), уверила их, что этим поступком хочет она единственно почтить родственников своих с материнской стороны. Между тем положено было предать земле тело усопшего Императора до въезда Императрицы в столицу, и плачевный обряд последовал 12 Февраля.

      15 Февраля Анна имела въезд в Москву. Князь Василий Лукич поместился во Дворце, возле комнат Императрицы, и никого не допускал говорить с нею наедине. Даже Герцогиня Мекленбургская и Царевна Прасковья не могли видеться с сестрою своего иначе, как в присутствии Долгорукова. Верховники составили новую присягу, выключив, титло «Самодержицы» и включив клятву: «служить Государыне и Отечеству», но зная о всеобщем негодовании, не смели следовать совету Князя Дмитрия Голицына, который хотел, чтобы присяга совершена была на имя: «Государыни и Верховного Тайного Совета». (П. В. Долгоруков)

      Обычно исследователи полагают, что прибывшая в Москву из Курляндии Анна фон Кетлер, послушала мелкопоместных дворян и в присутствии членов Верховного тайного совета порвала подписанные ей соглашения (кондиции). Хотя текст документа был опубликован, и никакой возможности не исполнить его не было. Принудить олигархов из Верховного тайного совета отказаться от власти мог только орган, имевший большее юридическое значение.

      Российские источники о нем прямо не говорят, описывая некие выступления трудящихся, а источники в США указывают на созыв Земского Собора.

      «Magna Charts, with all its sublime provisions, seemed thus naturalized upon Russian soil. The homo liber of the Norman Latin in the English charter meant practically the same as the word, or noble, in the paper of the High Secret Council. So from the banks of the Thames Runny mead had been trans-planted to the bunks of the Neva. The 24 Norman barons who forced the submission of King John lived again, 515 years after, in the eight Russian lords who had secured the acquiescence