Свидание на пороховой бочке. Елена Логунова

Индии.

      – Не орите, – заметно менее добродушно буркнул братец, отодвигаясь от подруги, которая полагала, что его сестрицу зовут Аллой. – Вы коллега моей сестры, и что?

      – И я прошу вас заверить одну очень строгую даму, что рекламное агентство «МБС», в котором работаем я и сестра ваша Ин…

      – Интересно и плодотворно работаете, подтверждаю! – рявкнул Зяма, заглушая «неправильное» имя. – Замечательно работаете, выше всяких похвал, настоятельно рекомендую!

      – Вот, слышали? – донеслось из трубки. – Это не кто попало, это сам Казимир Кузнецов говорит! Я работаю вместе с его сестрой Ин…

      – Иногда вместе с сестрой, а иногда без сестры! – повысил голос Зяма. – Но всегда прекрасно, подтверждаю, и давайте на этом закончим, я очень, очень занят!

      – Спасибо, Казимир Борисович! – поблагодарила трубка.

      – Пожалуйста, – проворчал Зяма и спрятал телефон под подушку.

      – Все в порядке, милый? – спросила Тамара, пощекотав квадратный подбородок возлюбленного.

      – Все прекрасно, дорогая, это семейные дела, – ответил Зяма, морща лоб.

      До него с опозданием дошло, что он малость недодумал, назначив своей сестрицей Алку, потому как настоящая сестрица Инка от этого никуда не делась и, видимо, будет еще путаться под ногами. На этот случай надо было что-то сочинить…

      – Похоже, в нашем отчем доме будут гости, – придумал Зяма. – К нам приедет Индия, моя двоюродная сестра из деревни.

      – Из индийской деревни? – заинтересовалась Тамара.

      – Нет, из отечественной. Ее полностью Индустрия зовут, как прабабушку. – Выдумщик Зяма поворочался, устраиваясь поудобнее. – Это редкое имя появилось в семье Кузнецовых очень давно, еще на заре советской власти, и с тех пор передается через поколение – такая у нас традиция…

      – Как красиво! – восхитилась Тамара. – Индустрия… Казимир… А твое имя тоже времен зари советской власти? Должно быть, посвящено борьбе за мир?

      Тут Казимиру беспощадно припомнилось, как на заре школьной жизни одноклассники уверенно дробили его редкое имя на две части – «Козий» и «Мир» и какую внутреннюю и внешнюю борьбу это порождало.

      Настроение у сказочника тут же испортилось.

      – Давай спать, а? – неромантично зевнул он и показательно захрапел, ускользая от неудобных расспросов в царство Морфея.

      – Я буду по тебе скучать, – призналась мне Трошкина.

      – И-йа! – икнула Сарахова.

      Я говорила ей, что роллы с сибасом не стоит запивать шампанским, но Маруся неукротимо жаждала праздника.

      – Й-а й-еду, й-еду, й-еду в далеки-йе кра-йа! – в рваном синкопированном ритме с пьяным запотыком распевала она, ворочаясь на переднем сиденье такси, как весенний медведь в берлоге.

      В ходе встречи в «Суши Луши» мы с Марусей достигли полного понимания и взаимовыгодного соглашения.

      Ушлая Сарахова ухитрилась одновременно получить сразу два заманчивых предложения.