Суглоб. Александр Строганов

Ну, что это за жизнь? согласись.

      О чем я?

      Ах, да, парочки.

      Парочки, парочки, парочки… Никому не нужны. И парочки тоже никому не нужны. Но, не об этом речь. Только что целовались, миловались, говорю же, горячие, как пирожки. И лоснились как пирожки. И – на тебе! На твоих глазах превращаются в одну двойную сосульку и падают.

      Это – завсегда.

      Ты, может быть, в силу молодости, не замечал, а я знаю наверное. Падают.

      Со свистом.

      Но не вниз, как положено, а вверх

      Быстро-быстро. Как и те сиротки, что с санками или без санок. Понимаешь, о чем я?

      Ну, что же ты? Сиротки снуют, парочки падают. Быстро-быстро.

      И вот о чем я думаю – а не они ли решетят небо-то? Ты же понимаешь, что небо – не только там, наверху. Небо вокруг нас.

      Так что мы с тобой, мальчик, небожители.

      Не веришь?

      А туман, что такое туман? Он же и наверху и внизу. Видишь, как просто. А ты и не думал об этом.

      Ну, да ладно. Другое. Ты не заметил, что с некоторых пор наше небо в дырочку? Нет?

      Отчего же, в таком случае, ворон становится все больше и больше? Голубков не стало, а ворон – видимо-невидимо.

      А знаешь ты, что скоро от этих самых ворон уже и шагу ступить будет нельзя?

      Все изменилось. Все-все.

      Это не обязательно к худшему. Просто все стало по-другому. Не заметил?

      Что-то совсем не так.

      Ну, так я вот о чем. Пришла с улицы, размотала свои платки, гляжусь в зеркало, батюшки-светы! Да я же вся красная, как рак вареный. Сварилась, стало быть. Покуда разглядывала этих свистунов-скороходов, и сварилась. А это называется «рот не разевай».

      Ты рот никогда не разевай. Ты в этом своем Суглобе удивляться станешь, помни, что я тебе сказала. Видишь, я красная вся, сварилась? Продина, твоего дружка как увидела, что он в гудок превращается, да-да-да, в самый настоящий паровозный гудок, так меня и ошпарило. Ну, понятно, почему.

      Из воронки еще никому выбраться не удавалось.

      А ты будь внимательным, может, повезет.

      И еще помни – откуда приедешь, туда и уедешь.

      Это ты должен помнить, чтобы не расстраиваться, а то нафантазировал себе всякого, наверное?

      Откуда приедешь – туда и уедешь.

      Еще говорят, «от себя не убежишь». Но я этого не люблю. Глупость какая-то. Что значит «от себя не убежишь»? Конечно, не убежишь. Это все равно, что сказать «ночью темно» или «повсюду оспа». И так понятно.

      Видишь ли, зло не обязательно в поступках. Зло разлито как молоко из кринки, и если ты этого не видишь, это не означает, что этого нет.

      Вот сидит себе сапожник в жаркой своей будочке и высекает серебряным своим молоточком искры. А каждая искра – чья-нибудь смерть.

      Далеко, где-нибудь в пустыне.

      А, может и в доме напротив.

      Что, напугала я тебя? А ты меня не бойся. Я тебе так скажу, себя бойся. И не обижайся на меня. Мы сами себе такие враги – ух!

      Ну же, закрывай глаза. Суглоб.

      Глава вторая

      Суглоб проступает.

      …болота,