Суглоб. Александр Строганов

– на рынок или в пивную, если конечно средства позволяют, а они – в храм.

      На самом деле, ничего против американцев я не имею. Они – наше зеркальное отражение. А разве можно ненавидеть собственное отражение?

      Вы заметили, сколько среди них левшей?

      Хемингуэй был американцем, как и рыба, которую ловил его старик. В Америке даже рыбы – американцы.

      У нас все сложнее. Вот почему евреи до сих пор любят Россию, сколько бы несчастий она им не принесла.

      А заводчан я любил. Наверное

      Лукавство. Никого я не любил и, в первую очередь, себя. Потому и не сошел с ума. Вот в девятнадцатом веке все, буквально все русские писатели рано или поздно сходили с ума. Советская власть даровала нам рассудок.

      Теперь сумасшествие не в чести. Теперь сумасшествие препарируют, как лягушку. Теперь сумасшествие – фенечка.

      Знаете такое слово фенечка? нет? Напрасно.

      Чтобы вас не поколотили, следует изучать новый язык. Изящную словесность нынче не любят. От нее разит старостью и благостью.

      И выучите хотя бы парочку матерщинных слов. Иначе вас скоро понимать перестанут.

      Продин в последний раз потянулся к моему уху и прошептал. – Хоть я и ничтожество, я не есть ничтожество. Во всяком случае, вы не должны так думать обо мне. И, уже отстранившись, – Не смейте так думать, слышите? Вы не читали моих повестей и не знаете…

      Впрочем…

      Пойду к проводнице. Обожаю проводниц. Раньше у проводников всегда была водка. А нет – пойду в ресторан. А вам не хочется поужинать, или позавтракать, не знаю, сколько теперь времени? Не хотите прогуляться со мной? Нет, конечно. Нисколько не сомневался. Вы – цельный человек. Вот, обдумываете что-то. Я прежде тоже был цельным человеком. Да.

      Вы тоже познакомьтесь с проводницей. Бьюсь о заклад, это будет полезное для ваших дум знакомство. Ехать в поезде и не сойтись с проводницей – непростительный грех. Как писатель писателю рекомендую.

      Я ненадолго. Отдохнете от меня. (Нервный смешок). Хотите грецких орехов?

      Нет?

      Воля ваша.

* * *

      Вот – тот человек, которому я просто обязан рассказать о Гиперборее, подумалось мне.

      Как же мы похожи! подумалось мне.

      Отчего я в действительности не писатель? подумалось мне.

      Должно быть, в проститутках мое мужское спасение, подумалось мне.

      Уж не состоим ли мы в родственных отношениях? подумалось мне.

      Пожалуй, что это первый из знакомых мне людей, которому по-настоящему был нужен мой рассказ, подумалось мне.

      Не подцепить бы страшную болезнь, подумалось мне.

      Предложу ему поехать со мной, подумалось мне, когда он исчез в мутном туннеле.

* * *

      Продин больше не вернулся

      Хотел приписать разумеется, но удержался.

      Почему разумеется? Дело в том, что многие из тех, кто в последующем сделались моими персонажами, уходили от меня, что называется, на полуслове и не возвращались больше никогда.

      Может быть, оттого и расселялись впоследствии