Демон в белом. Кристофер Руоккио

довольно заметная морщина. Но она быстро исчезла, и его лицо вновь обрело спокойствие, достойное лика древних фараонов. Я до сих пор впадаю в задумчивость, вспоминая это выражение. Победа на Аптукке была блестящей, но ложь пропагандистов из министерства народного просвещения приукрасила ее многократно.

      – Вы убедились, что князь в самом деле мертв? – спросил император, возобновляя обход пруда.

      – Вне всякого сомнения, ваше величество, – заверил я кесаря, попутно заметив между колонн экскувитора, наблюдающего за нами сквозь пустые глазницы маски. – Я ведь сам убил Улурани.

      Его императорское величество кивнул, проведя вдоль подбородка облаченным в бархат пальцем. Что-то несомненно тяготило его, но еще некоторое время мы шли в тишине мимо изящных фресок с изображением фантастических нимф и ангелов, украшавших стены перистильного двора.

      – Скажите мне, Адриан, – произнес император заинтриговавшим меня тоном, и я повернулся к нему. – Вы со мной?

      Он отказался от статусного «мы», представ (каким бы святотатством ни было даже писать об этом) простым человеком, утомленным короной и всеми тяготами того положения, что он нес на своих узких плечах.

      – Ваше величество? – переспросил я, не зная, что ответить.

      – Не прикидывайтесь. Отвечайте, кому вы служите?

      Неужели он видел преступный медальон, который пытался всучить мне Каракс? Решил, что я строю козни против престола и императорской семьи? У меня подкосились ноги, и я мысленно выругался. Преклонение колен явилось бы признаком раскаяния и признания вины, поэтому я не стал этого делать. Но от моего ответа зависело многое, да что там, жизнь.

      – Я верный солдат Империи.

      Что еще я мог ответить? Я стал солдатом вопреки своей воле, но мало кто может похвастаться тем, что живет, как ему заблагорассудится.

      – Империи… – повторил его величество. – Хорошо. В таком случае у меня для вас задание.

      Раздражение сменилось веселостью, и он отвернулся, обратив взор на ближайшую к нам фреску. На ней золотоволосая, пышногрудая икона Красоты поднималась из волн морских.

      – Вам известно о событиях на Гододине?

      – Гододин? – переспросил я, не сразу разобрав название.

      Раньше я никогда его не слышал. Такое имя носила планета, которую я позднее уничтожил. Тогда я даже не придал этому значения. Это было просто слово, ничего для меня не значащее.

      – Это главная база легионов между рукавами Стрельца и Центавра. Оттуда мы распределяем войска по Центавру для отражения нападений сьельсинов. Последний легион отправился в Немаванд, в провинцию Раманну, но так и не прибыл.

      – Мы потеряли еще один легион?

      Внутри меня все перевернулось. За последние сто лет было полностью уничтожено более десятка легионов; на конвои нападали даже в варпе, солдат убивали или забирали в рабство прямо в криокамерах. Несколько лет назад меня посылали на поиски Триста семьдесят восьмого легиона Эринии, но я смог обнаружить лишь горстку выживших.

      – Сьельсины? –