Владимир Ост. Сергей Нагаев

сказал продавщице:

      – Откуда шкатулки?

      – Из Палеха, – ответила продавщица, женщина из тех типажей, которых за глаза называют «Рязанью»: под теплым цветастым платком копна русых волос, нос картошкой, щеки на морозце горят снегирями.

      – Ага, – сказал старик, прищурившись, – значит, мастера в Палехе их делают, да?

      – Да.

      – А потом они их красками раскрашивают, лаком покрывают, да?

      – Да.

      – А вы, значит, здесь эти шкатулочки продаете, да?

      – Да-да. Что будете покупать-то, дедуля? – спросила продавщица, не понимая, к чему тот клонит.

      – А вы сами откуда?

      – В смысле?

      – «В смысле», – передразнил ее дед. – А в том смысле, что люди где-то там работают и за это копейки получают, а вы тут собрались, перекупщики чертовы.

      – Что это вы, дедуля?

      – Спекулянты!

      – Да чего вы тут раскричались? Поговорить, что ли, не с кем?

      – Понаехали! Ворье! Бандиты! Ты не отворачивайся, ты мне скажи, откуда ты сама-то?

      – Из Биробиджана, – сказала женщина. – Иди к черту, старый дурак!

      Старик немедленно умолк и двинулся прочь, словно только этих магических слов и ждал.

      Раскипятившаяся торговка со злостью посмотрела на Владимира.

      – А вы что хотели?

      Осташов не ответил, потому что не слышал вопроса, в это время он думал: «Да, мозаика из опавших листьев. В стиле Палеха… Палех – это русская осень. Опавшие листья на черной от дождя земле. Теплые цвета на жутко черном фоне… Как будто в пропасть все к черту летит… Или в космос…»

      Он зашагал дальше по торговому ряду, размышляя, сколько долларов можно было бы запросить за оформление такой площадки с какого-нибудь нувориша. Тысячи три? Нет, мало. Лучше – семь. Да, семь было бы в самый раз. На семь тысяч долларов можно много чего сделать. Во-первых, матери можно будет отвалить денег. Ну, сколько? Тысячи три – пусть порадуется, пусть в кои-то веки почувствует себя человеком. И отцу дать три тысячи – он в последнее время постоянно теряет работу: не успеет куда-то устроиться, как уже эта фирма разоряется или сокращение штатов происходит, и отец сразу вылетает. А на оставшиеся деньги можно купить машину или еще что-нибудь такое. А можно снять себе квартиру на год. Хотя нет, на год уже денег, наверно, будет недостаточно. Черт возьми, как это мало – семь тысяч! А ведь, казалось бы, сумма солидная. Отхватить семь тысяч за раз – это действительно круто. Что же тогда делать с этими деньгами?

      Владимир столь самозабвенно окунулся в грезы и размышления о гонораре, что только спустя некоторое время вспомнил: а ведь никакого богатого заказчика, никакой площадки с мозаикой под Палех и, соответственно, никаких семи тысяч в его жизни не существует.

      Возвращение к реальности пришлось на тот момент, когда он приблизился к странному прилавку. Хозяин этого стола, улыбчивый