Зима будет тёплой. Антонина Александровна Романова

учёный?

      – Не гениальный, но талантливый, – Броня вновь смутился, будто говорил о чём-то запретном.

      Но Ксения Павловна сама прекратила этот разговор: тема Мары выводила её из благостного равновесия. Обсуждать Мару с Броней не имело смысла, но узнать больше об этой странной женщине ей очень хотелось.

      Что там за клубок Бабы-яги Мара она прячет под своей кроватью, для сказочницы было важно и жутко интересно. Выведет ли клубок на солнечную дорогу или заведёт в глушь – это загадка, которую Ксения Павловна решила разгадать, когда намазывала ногу розовой мазью.

      Прежде всего, Ксения Павловна заглянет в интернет, а уж потом решит, где нужно искать все ответы.

      Глава 4. Портрет

      В субботу, поднявшись только к десяти утра, Ксения Павловна по привычке собиралась позавтракать: Броня сам готовил завтрак, когда не ходил на работу. Так было и в этот день.

      – Ксюшенька, быстренько поешь и бегом наряжаться. Едем в культурное место, ты должна быть на высоте. Я уже готов, как видишь.

      – Хорош, – засмеялась Ксения Павловна. – Брюки не жмут?

      – Неужели я ещё поправился?

      – Шучу, ты просто красавец.

      Собиралась в музей Ксения Павловна не меньше, чем полчаса, но так и осталась недовольной.

      – Ничем не спрячешь возраст, – вздыхала она, садясь в машину Брони.

      – А зачем прятать? Это наши медали – морщины. Сколько побед одержали, сколько пережили, столько и отметин.

      – А что ты пережил самое тяжелое? – неожиданно спросила Ксения Павловна.

      – У меня, Ксюша, есть правило – о прошлом помнить, но каждый день забывать по капельке, чтобы не оставлять на душе тяжести. Если только думать о прошлом, то будто там и оказываешься. Мозгу нашему всё равно где мы сейчас, для него всё реально.

      – Согласна, – кивнула Ксения Павловна. – Поехали.

      В музее было слишком тихо. Новая выставка картин, посвященная неизвестным художникам двадцатого века, не привлекла много посетителей. Лишь ценители понимали, что непризнанные художники обладали несомненным талантом, но по каким-то причинам не стали известными.

      Сюжеты семейного уклада, портреты и натюрморты, рассказывали скорей о простых людях, о самих себе.

      По углам залов стояли скамейки и даже инвалидные коляски для тех, кому трудно долго ходить.

      – Садись, – шепнул Броня на ухо Ксении Павловне.

      – Зачем? – так же тихо ответила Ксения.

      – Покатаю тебя, – беззвучно смеялся Броня.

      – С ума сошел?

      – Ага, – громче рассмеялся Броня.

      Ксения Павловна оглянулась по сторонам. Никого кроме них в выставочном зале не было, и, недолго думая, Ксения Павловна села в коляску.

      Бронислав Николаевич вёз свою спутницу сначала медленно, но потом разогнался и начал кружить её по всему залу.

      – Это что тут такое?! – услышали они строгий голос.

      Вместо того, чтобы остановиться, Бронислав Николаевич сорвался с места и погнал коляску в соседний зал.

      – А