160 шагов до Лео. Соль Астров

затяжку и выдохнула ужасно пахнущий жженой кислой травой дым. Я сморщила нос.

      Бабушка встала, открыла окно и подвинула кресло к нему так, чтобы не дымить, и сложила ногу на ногу:

      – Горе не посадишь под замок. Оно должно быть выплакано. Можешь бить при этом посуду или даже куда-то сбежать… Да, куда-то сбежать…

      Бабуля снова сделала затяжку. Чудно́! Раньше мама искала в моей сумке сигареты и легко могла бы выпороть меня, если бы учуяла их запах, а здесь бабушка сама предлагает мне закурить!

      – Ассоль, я не хочу тебя уговаривать. Табак его знает, что на самом деле будет правильным для тебя. Но любое решение, которое ты примешь, повлияет на твою дальнейшую жизнь. Так что решай.

      – Ага, я поеду с тобой, а ты меня там бросишь, как мою мать, – в который раз повторила я слова бабы Нюры.

      – У тебя будет шанс начать все сначала!

      Мама говорила, что курение наносит женщине большой вред. У нее больше шансов заболеть раком и получить морщинистую кожу. На удивление бабушка выглядела лет на пятнадцать моложе бабы Нюры, хотя они и были ровесницами.

      – Что касается моего исчезновения, табак его знает, – она снова сделала затяжку, выдохнула и сказала: – жизнь мне предоставила шанс, и я не хотела его терять.

      “Вот и мне сейчас тоже выпал шанс”, – меня будто оса в голову ужалила.

      – А на свободу мою не будешь претендовать, как мама? – немного сердито буркнула я.

      Она прищурилась и заулыбалась:

      – Если только ты на мою не будешь!

      Бабушка ещё раз смачно затянулась и с наслаждением выдохнула. Я смотрела на нее как Эллиот на инопланетянина Эй Ти. У меня теперь есть бабуля и она курит!

      – Какие странные сигары! – слетело с моих губ.

      – Хочешь попробовать? – Она протянула мне портсигар. – Тосканские. Славятся во всем мире своим ароматом.

      – Ой, а по-моему, они просто воняют! – Я покрутила носом. – Причем невыносимо! Уж лучше дедовский «Мерит»! Нет, я никогда не буду курить!

      – Дело твое, – с этими словами она убрала портсигар на тумбу у кровати.

      Положила сигару в пепельницу на столике, снова передвинула свое кресло поближе и взяла меня за руки своими, чуть прохладными и ухоженными на вид, мозолистыми ладонями:

      – Послушай. Может быть, однажды ты решишь сделать татуировку или выкрасишь волосы в синий цвет. Возможно, ты поступишь учиться, а два года спустя решишь сменить факультет или вовсе бросишь это дело. Напишешь книгу, научишься играть на скрипке. Прошлое, настоящее и будущее только твои. Никогда и никому не разрешай украсть у тебя это!

      “Даже не знаю, что говорить в таких случаях. Но точно не хочу быть конкуренткой бабе Нюре”, – подумала я, но вслух сказала:

      – Обещаешь, что не бросишь меня?

      – Вернешься к деду и бабы-Нюриной стряпне? – она ущипнула меня за щеку.

      – Пойдем? – взяла свою бордовую сумочку.

      – Погоди! – Мне уже столько времени хотелось знать, почему она бросила маму с дедом, но я лишь сказала: – Ты мне расскажешь