Рагнарёк. Антония Сьюзен Байетт

Среди ветвей пели птицы и в укромных местечках строили себе жилища. Каких тут только не было гнезд: и глиняные шарики, и волосатые мешочки, и корзинки, мягко выстланные сухой травой. И не было места на Древе, где никто бы не скоблил его челюстями, не долбил, не бурил, не жевал, не урывал бы себе кусочек…

      Ходили рассказы о созданиях, обитавших в могучих ветвях. На самой верхушке сидел великанский орел, равнодушно выпевая песни о былом, настоящем и грядущем. Звали его Хрёсвельг – Пожиратель плоти. Когда орел взмахивал крыльями, дули ветры и выли ураганы. Между глаз его сидел дивный сокол Ведрфёльнир. Огромные ветви Иггдрасиля служили пастбищем четырем оленям: Даину, Двалину, Дунейру и Дуратрору. С ними паслась коза Хейдрун, чье вымя было полно хмельным медом. Белка-гонец, Рататоск-Грызозуб, деловито сновал по стволу, перенося вести и брань между орлом на вершине и недреманным Нидхёггом, черным драконом, обвившим подножье Древа[8]. Целый выводок червей оплетал дракона. Дракон грыз корни, а они отрастали вновь.

      Древо было непомерно. На нем высились, полускрытые листвой, великолепные чертоги. Оно было целый мир.

      У подножья его чернел источник, чья темная вода даровала испившему ее мудрость или, на худой конец, ответ на вопрос. У источника сидели норны – три сестры, знающие судьбу. Откуда пришли они? Говорят, что из Ётунхейма. Урд видела прошлое, Верданди настоящее, а Скульд вперяла взор в будущее. Источник тоже назывался Урд, что значит «прошлое». Сестры были пряхами: они пряли нити судьбы. А еще садовницами и хранительницами Древа – поили Ясень темной водой источника и питали его чистой белой глиной, называемой «аур». Так дерево гнило и распадалось с каждым мгновеньем. Так оно всякий раз обновлялось.

      Рандрасиль[9]

      В подводных лесах рос бурый Рандрасиль – исполинская водоросль, Морское древо. Он крепко цеплялся за подводную гору толстой развилкой на конце таллома-ствола, а сам таллом, прямей мачт и выше божьих чертогов, тянулся с глубины на поверхность, то стеклянисто-недвижную, то взбитую ветрами, то плещущую ленивой волной. Там, где вода сходилась с воздухом, таллом раскидывал пышные ленты, каждую из которых снизу поддерживал пузырек с газом. Как листья у Иггдрасиля, эти ленты были испещрены зелеными клетками, которые впивали свет. Невидимо для нас свет содержит в себе все цвета. Морская вода поглощает красный свет. Пылинки и разный плавучий сор – синий. На большой, тусклой глубине водоросли по преимуществу красные, а там, где их полощет прибой, где они лепятся к омытым морем выступам скал, – там увидишь и ярко-зеленые, и переливчато-желтые. Морское древо непрестанно росло: не успевала оторваться одна лента, как на смену ей вытягивалась другая, и вот уже от нее млечными и зелеными облаками растекались споры-детеныши, крохотные существа, что плывут себе, пока не найдут камень, чтоб за него уцепиться. Как и в ветвях земного Древа, здесь,

8

Вместе служа миру Эдды, Хрёсвельг и Ниддхёгг пребывают в постоянной ссоре.

9

Рандрасиль – кеннинг, означающий «Скакун Ран». Ран – норвежская богиня бурного моря.