Могучий русский динозавр. №2 2021 г.. Литературно-художественный журнал

модификации земной крысы, – и лица их расплывались в блаженстве.

      Им становилось хорошо. Затем они оживлялись, спорили о чём-то, ругались, а потом плакали, глядя на звёзды.

      Кончалось всё тем, что они падали на дорогу и засыпали. Просыпались утром не все.

* * *

      Со временем Иван Андреевич стал понимать местную речь.

      – Старый, будешь водяру?

      Так они называли свой алкогольный напиток.

      – Нет, спасибо, – отвечал он. Однажды он попробовал и чуть не умер.

      – Смотрите, – смеялись они, – он сказал «спасибо»!

      Или:

      – Вау, старый опять пошёл к урне!

      Дело в том, что Иван Андреевич всегда выбрасывал ненужные вещи не рядом с собой, как все, а в мусорный контейнер. И ещё он время от времени стирал в канаве свою одежду. Не сказать, чтобы она становилась чище, но хотя бы немного свежее.

      Поначалу бродяги издевались над ним и кидались всякими отходами, пока главный среди них, одноногий бывший спецназовец с женским именем Церера, не стал делать то же самое – убирать за собой. А потом и другие подтянулись. И в какой-то момент, непонятно, когда именно, Иван Андреевич вдруг стал у этого сброда пользоваться уважением.

* * *

      Однажды Иван Андреевич лежал на земле в закоулке за столовой и смотрел на свою длинную жёлтую бороду, распластанную по каменной плите. Сидеть он почти уже не мог, поэтому лежал. Он смотрел и думал, что вот, кстати, в чём одна из особенностей Плутона – здесь нет насекомых. И вообще никакой жизни, кроме людей и центромидонов. Что неудивительно: Плутон непригоден для жизни.

      – Хей, старик, – услышал он бодрый голос. – Ты живой?

      Иван Андреевич пошевелил пальцами.

      – Сброд на площади говорит, что ты когда-то занимался лубезяро торопо?

      – Было дело, – прохрипел Иван Андреевич.

      – Вот это удача! Нам срочно нужен такой человек! Ты не поверишь: на всём Плутоне не нашли никого, кто знал бы, что это такое… А с Земли выписывать – это…

      Человек выругался по-местному.

      – Взяли, понесли, – сказал второй голос.

      Они схватили Ивана Андреевича – один за ноги, другой подмышками – и куда-то быстро потащили.

      – Эй, смотрите! – закричали бродяги у столовой. – Старика тащат! Откинулся, видать.

      – Вечная память! Снимите шапки!

      – Прощай, дед!

      Иван Андреевич хотел возразить, но не смог.

      Его принесли в помещение с хорошо одетыми людьми и яркими экранами.

      – Есть-пить хочешь?

      Он кивнул.

      – Ну смотри, старый, если дуришь нас, пожалеешь! Давай-ка, скажи, что тут написано?

      Его ткнули носом в монитор. Он стал читать:

      – Фулоло хололотротолепе, фолопяказо…

      Эти слова зазвучали для него давно забытой музыкой, срывая пелену с памяти, и перед его взором вдруг вспыхнули картины прежней, совершенно другой жизни – на Земле. На глаза навернулись слёзы, и он остановился.

      – Ты понимаешь, что это значит? – спросили