Самому себе не лгите. Том 4. Сборник

момент в дверь позвонили. Открыв ее, увидела перед собой Киру, свою ученицу, дочку Якова.

      Проводив девочку-девятиклассницу в столовую, Галлеранова быстро накрыла на стол и стала приветливо нежданную гостью угощать сладостями и черным кофе. Кирочка обратила внимание, что одна стена почти полностью освещалась удивительным витражом, и спросила:

      – Как красиво. Кто эту картину написал?

      Цецилия пояснила:

      – Это витраж по картине Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».

      – У вас еще есть такие витражи? – поинтересовалась школьница.

      – Да, в гостиной еще есть «Мона Лиза», а в спальне у меня «Дама с горностаем». Могу показать, все они с подсветкой. Не правда ли, впечатляют?

      – Как у вас все оформлено богато, это вам мой папа помогал?

      Галлеранова густо покраснела, но ничего не ответила.

      Поздравив свою учительницу биологии и классную руководительницу с днем Восьмого марта и отхлебнув горячего бразильского кофе, сваренного по-турецки, с французским ликером, Кира спросила:

      – Циля Евсеевна, я хочу стать, как вы, Ладзареллой. Скажите, как вы ею стали?

      Цецилия удивилась:

      – Я не поняла, поясни.

      Кира, сильно воодушевившись ароматным кофе с ликером, охотно поделилась своими мыслями:

      – Когда-то у нас во дворе напевали итальянские популярные песенки «Марина» и «Ладзарелла». Мама рассказывала, что мальчишки тогда называли Маринами тех девочек, которые проводили ночи с парнями просто так, по любви, а тех, кто это делал за деньги, звали Ладзареллами. Скажите, вы сразу в Ладзареллы пошли или Мариночкой сперва прикидывались?

      В глазах Цецилии потемнело, но она сдержалась, сохранив самообладание. Несколько мгновений молча смотрела в бесстыжие глаза юной нахалки, не находя слов, только по-рыбьи открывала рот и тяжело дышала.

      – Не тебе осуждать меня, – с усилием едва выдавила из себя Цецилия.

      Кира выскочила из-за стола и почти бегом направилась к выходу, но классная руководительница остановила ее у дверей:

      – Подожди, я тебе выписала роль Кабанихи для школьного театра.

      Но девочка грубо оборвала ее:

      – Я терпеть не могу Чехова и потому выступать не буду. Он издевается над людьми.

      Цецилия поправила невежественную гордячку:

      – Я тоже недолюбливаю драматургию Чехова, но это «Гроза» Александра Островского.

      Кира покраснела и выскочила вон, бросив через плечо:

      – Спасибо за ликер.

      Цецилия посмотрела в окно и ахнула: на улице разыгралась такая пурга, что ничего не было видно. Она в сердцах подумала: «Как я могла ее выпустить в такую погоду и как она доберется до другого конца города? Ужас!»

      Ее мысли перебил телефонный звонок. Цецилия подняла трубку и, не слушая, стала скороговоркой наигранно выражать недовольство кокетливым, плаксивым тоном:

      – Милый мой Ядрица, ты меня сильно обидел, покинув меня в шесть часов утра и не удосужившись поцеловать. Ты не забыл сегодня меня развлечь в обещанном