Двенадцать детей Парижа. Тим Уиллокс

же, как французы.

      Тангейзер провел лезвием по оселку. Скрежет стали успокаивал его. Окружающий мир погружался в пучину безумия, но этим двум материалам можно было доверять – твердое оттачивалось еще более твердым.

      Грегуар попытался вновь запихнуть пса под рубашку, но тот извивался, сопротивляясь изо всех сил.

      – Мы не давали ему никакой клички, на тот случай если вы решите его убить, – сказал Юсти.

      – Со смертью того, у кого есть имя, смириться труднее, – согласился с ним госпитальер.

      Мальчики кивнули.

      – Вы защищали свои чувства за его счет. Потерю безымянной собаки легче пережить – но безымянную легче и убить, – продолжил их покровитель.

      Грегуар и Юсти с тревогой переглянулись, а потом посмотрели на кинжал.

      – Разве имя не превратило Клементину из ломовой лошади в миф? – спросил у них рыцарь.

      Подростки открыли рты, собираясь возразить, но Тангейзер остановил их:

      – За всю жизнь я не убил ни одной собаки. И Карла их любила. Просто я хочу преподать вам урок – о том, как устроен этот мир. И мне жаль, что вы считаете меня способным на такой поступок.

      – Простите нас, хозяин, – опустили головы оба парня.

      Интересно, кем был его нерожденный ребенок, дочерью или сыном? Матиас не признавался в этом Карле, но втайне надеялся, что у них будет дочь. Девочку не нужно учить искусству войны или тому, как оставаться человеком.

      – Хозяин, зачем они поджигали собак? – спросил Юсти.

      – «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое»[18].

      – Загадка Самсона! – воскликнул поляк. – Он поджег хвосты тремстам лисицам и спалил урожай филистимлян.

      – Тогда собакам повезло, – сказал Грегуар.

      – А в отместку филистимляне сожгли жену Самсона… – Юсти умолк. – Простите.

      – А он перебил им голени и бедра, – сказал Тангейзер, – и поселился в ущелье скалы Етам.

      Он тоже замолчал, чувствуя, что голова у него стала совсем пустой.

      Мальчики переминались с ноги на ногу, все еще не уверенные в судьбе подобранной собаки.

      – Накройте Карлу, – сказал иоаннит. – Идите. И дайте псу воды, а то он умрет.

      – Как обезьяны, – вздохнул его маленький слуга.

      – Какие обезьяны? – не сразу вспомнил клетку с мертвыми зверьками Юсти.

      – Может, мы сначала напоим его, а потом накроем вашу жену и прочтем молитвы? – предложил Грегуар.

      – Иисус сказал: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов», – ответил Матиас.

      – Да, – согласился гугенот. – Но что Он имел в виду?

      – Он имел в виду, что стойкие и преданные товарищи должны сначала напоить собаку. Идите.

      Подростки свернули в переулок и сразу же заспорили.

      – Юсти, – сказал Грегуар, – я назвал Клементину, значит, ты должен придумать имя собаке.

      – Он избежал огня и меча, – задумчиво произнес его новый товарищ. – Как Эней в горящей Трое.

      – Кто такой Эней?

      Попытка Грегуара правильно произнести это имя закончилась полным провалом, и Юсти

18

Книга Судей, 14:14.