Евка. Владислав Вадимович Муравьёв

можно прыгнуть не задумываясь. Большие скалистые камни, на которые я полез ради красивого фото, покоренного мной и омываемого с каждой стороны рекой. Атмосфера родства, где каждый присутствующий получал удовольствие от разговоров, жареного мяса в деревянном домике или подле речки и пониманием того, насколько важно иметь таких душевных людей в своей жизни.

      «Дамы и господа! Говорит командир корабля! Мы начинаем снижение. Просьба не расстегивать ремни безопасности до окончания посадки».

      Салон оживился. Уже не было тех сонных лиц, что я видел в течение двух часов. Больше часа я никогда не летал. Это были московские рейсы, в которых быстрая смена локаций не заставляла себя ждать. Часто смеясь над тем, что до столицы можно долететь быстрее, чем доехать на машине с одного конца моего города в другой. Протяженность города-героя это позволяла. Однажды, я даже пошёл пешком по этому маршруту, но точкой моего завершения был другой населенный район города, и всё же, за два часа пешком я добрался через два района, а тут за два часа в небе почти долетел до Петербурга.

      Все готовились к посадке. Самолёт брал снижение так, что заложенность в ушах менялась с быстротой упражнения на лесенке, перебивая порой слова в текстах песен. Интересно, чем занята сейчас Лина. Ждёт ли она меня так, как жду её я. Может она уже в аэропорту, как вариант. Телефон поставлен на авиа-режим, а сеть пока не доступна. Частенько меня посещали мысли, которые мешали смотреть на реальность происходящего адекватным взглядом, но уж если посетили, то моё Альтер-эго с нарастающей скоростью разрасталось во мне и заменяло трезвый взгляд. Пиздостраданием я не занимался, но мой внутренний купидон мечтал о том, что эта девушка будет противопоставлением предыдущих дам, чьи образы я носил в своей черепной коробке.

      Всё больше и больше стали видны огоньки города, автострада и движения машин. Самолёт спускался всё ниже и ниже, пока шасси не дотронулось резиной о полосу приземления, о чём вещали аплодисменты большинства пассажиров салона. Рассказы о них я слышал, но никогда не удавалось видеть, и вот теперь, эти хлопки руками расходятся по всему самолёту, но больше всего меня удивил тот самый сосед справа. Его овации были похожи на театральные, когда в конце представления нависает тишина, и главный поклонник данного произведения, встаёт со своего места, и широко расставляя свои руки, проводит серию монотонных, и с каждым разом увеличивающих свою скорость аплодисментов. Это было интересно наблюдать. Хорошо, что он не додумался встать с места.

      Все разом стали суетиться и вставать со своих мест, хотя самолёт еще не подъехал к своему выходу. Женщина впереди уже надела свою куртку и стояла в проходе, а кто-то и вовсе только начал просыпаться. Я включил телефон, где на экране высветились палочки связи. Сразу позвонив маме, я обозначил, что приземлился и, закончив разговор, убрал телефон обратно в сумку. Это было успокоением слышать, как она отходила от тайны двухчасовой пропажи в небе. Я радовался, что