Пробуждение Тьмы. Риган Хэйс

поняла, что не может больше истязать себя сложными вопросами и уж тем более не сумеет на них ответить, а потому набрала в рот воздуха и прямо спросила Керидвену:

      – Что сделала мама? За что ее хотели наказать?

      Хоть ведьма и не замедлила шага, Регина кожей почувствовала ее смятение и нерешительность. Та что-то скрывала и явно не собиралась выдавать всей правды сразу. Какое-то время Керидвена молчала, а когда заговорила, голос ее стал полон печали:

      – Это… Все очень сложно. Гвендолин была одаренной ведьмой. И она бы непременно заняла бы место среди старейшин ковена со временем, если бы… Если бы не нарушила клятву и не предала своих сестер. Прости, большего я сказать не могу.

      Регина надеялась, что вопросов у нее станет меньше, но те лишь плодились в геометрической прогрессии, и мозг едва не лопался от их количества. Что такого страшного могла совершить Гвендолин, чтобы заслужить смертную казнь? Могла ли она… кого-то убить? Однако этот вопрос Регина задать не осмелилась – так он пугал ее саму, – и тот молчаливо повис в воздухе. Но был и еще один, не менее волнующий.

      – Мама упомянула кого-то, перед тем, как… Она сказала, «она погубит меня». Мама говорила о вас?

      Керидвена усмехнулась, не поворачивая головы к ней, но в усмешке ее не слышалось веселья.

      – Если кто и способен кого погубить, то только ведьма, алчущая власти, которая и погубит самое себя.

      – Керидвена! – внезапно вмешалась одна из сопровождавших Регину ведьм. В голосе ее проскочила обвинительная нотка и вынудила седовласую замолчать.

      Слова Керидвены почти ничего не дали Регине, ведь ее мать была совершенно не похожа на человека, жаждущего господства. Память Регины полнилась множеством счастливых моментов из раннего детства. Перед глазами то и дело вставали эпизоды, как они едут в новый неизвестный городок в поисках новой жизни, где все предстоит начать с чистого листа; как они вдвоем копошатся в саду, споря, что лучше высадить к следующему сезону – ноготки или гиацинты; как на десятый день рождения Регины мама варит целый вагон свечей и расставляет их по всей комнате; как дарит ей новенький томик «Кельтских сумерек», с тех пор зачитанный до дыр. Их жизнь ничем не отличалась от любой другой в том простом, неидеальном мире среди таких же неидеальных людей, и могла быть на порядок лучше, если бы не приходилось постоянно убегать. Мать постаралась дать Регине максимум для нормальной жизни, которая ей самой была чужда, теперь Регина это знала. И ни разу, ни разу не замечала она за матерью неуемных амбиций.

      На глаза навернулись слезы и противно жгли веки изнутри. Регину не покидало ощущение, что мать оклеветали, оболгали и обесчестили, но как доказать такое, когда сам ничего наверняка не знаешь?

      – Что теперь будет с мамой? – спросила она, вытирая дорожки слез ледяными пальцами. Керидвена обернулась к Регине, на секунду задержала на ней взгляд: в темноте было не разобрать, но ей почудилось промелькнувшее в глазах ведьмы сочувствие.

      – На ней сильное заклятие забвения. Она теперь о тебе и не вспомнит.

      Сердце