Пробуждение Тьмы. Риган Хэйс

Две другие растерянно взглянули на нее.

      – Но, Керидвена, это против правил… – шикнула на седовласую та, что стояла по правую от нее руку.

      Названная Керидвеной промолчала и подошла ближе к Регине. Она смотрела ей прямо в глаза, не моргая. Она видела страх, охвативший Регину, отчаяние, с которым она выступила против них, и преданность дочери, которая боялась потерять мать.

      Все это Керидвена поняла, и, возможно, сердце ее было не таким каменным, как показалось на первый взгляд, потому что она изрекла:

      – Хорошо, Регина, будь по-твоему. Я не стану выдавать Гвендолин Трибуналу.

      Керидвена протянула ей руку. Регина взглянула на ее ладонь: слегка сморщенная, она выдавала возраст женщины. Регина робко вложила свою руку в ее, словно скрепляя договор, но Керидвена резко дернула и швырнула Регину к своим спутницам. Ведьмы крепко-крепко обхватили ее с обеих сторон, держали, чтобы не вырывалась, пока Керидвена завершит начатое.

      – Прошу, не надо, я умоляю вас! – кричала Регина, брыкаясь, но бледные руки ведьм схватили ее цепко.

      Керидвена встала напротив Гвендолин. Мама подняла на ведьму лицо и посмотрела покорным взглядом. Казалось, она смирилась с исходом, который ее ожидал.

      – Я не выдам тебя Верховным, Гвендолин. Ты вырастила преданную дочь, хоть мы о ней ничего и не знали все эти годы.

      «Слава Богу», – облегченно подумала Регина. От сердца сразу отлегло.

      Но Керидвена продолжила:

      – Вместо этого я накажу тебя сто крат сильнее: наложу заклятье забвения – и ты никогда не вспомнишь, что у тебя есть такая прекрасная дочь. Дочь, что спасла тебя, предательницу, от смертной казни. Дочь, которую я заберу с собой, как дражайшую плату за твои грязные деяния.

      Регина видела, как по щеке матери побежали сверкавшие в темноте капельки слез. Она взглянула на дочь обреченным взглядом, полным тоски и чувства вины, а затем посмотрела на Керидвену и еле слышно промолвила:

      – Вы ее погубите. Она ее погубит.

      Керидвена, игнорируя слова Гвендолин, присела напротив нее и прошептала всего два слова, острым шелестом донесшиеся до Регины:

      – Забудь навеки.

      Она провела у лица Гвендолин ладонью, и взгляд ее поблек. В одночасье с наложенным заклятьем Регина ощутила, как внутри нее что-то оборвалось: навечно порвалась нить, что связывала ее с единственным родным человеком на Земле. Пронеслись мимолетно фрагменты их жизни: бесконечные переезды и новые дома со старыми, отходящими от стен обоями; шестой Регинин день рождения и вкусный вишневый торт; мамина улыбка, неумолимо угасавшая, ускользавшая в пустоту забвения. Регина почувствовала, как все воспоминания, связанные с ней, таяли в памяти матери. Для той отныне дочери не существовало.

      Керидвена помогла Гвендолин встать с пола и усадила ее на нижнюю ступеньку лестницы. Регина посмотрела на мать сквозь слезы. Та сидела с потерянным видом на лестнице, будто в трансе, и глядела в пустоту. Видеть ее такой было невыносимо, боль колом вбивалась в сердце Регины.