Испытание любви. Андрей Рихтер

(отлучился на минуточку в туалет, называется), у доцента Петикян две бонбоньерки из шкафа умыкнули, а у доцента Полянского – едва начатую бутылку виски (на святое посягнули, негодяи).

      Самой резонансной была кража у Полянского. Оставшись без «успокоительного», запас которого срочно восполнить оказалось невозможным (шла «страда» – прием зачетов), Полянский озверел и «завалил» две трети явившихся к нему студентов. Те рассчитывали на снисходительность экзаменатора, поскольку в обычном своем состоянии (то есть немного выпивши) Полянский был добряк из добряков и неисправимый либерал, оттого и готовились кое-как, спустя рукава. И нарвались. Стон в коридоре стоял, словно над полем только что отшумевшей брани, а из-за закрытых дверей кабинета то и дело раздавалось пронзительное: «Ганьба!» Студенты нынче пошли неумные. Нет бы сообразить, скинуться по двадцатке и срочно отправить гонца за бутылкой…

      От мыслей о кафедре Галину отвлекло появление Мыколы. Тот провел у врача не более полутора минут. Вышел с какими-то бумагами в руках, деловито убрал их в сумку и объяснил:

      – Тетина выписка и данные последних анализов. По электронной почте отправить нельзя, вот и приходится бегать.

      – А почему нельзя? – поинтересовалась Галина.

      – Потому что сканер не работает и вообще неохота, – усмехнулся Мыкола. – А вы что тут стоите? Забыли чего? Так идите, пока нет никого.

      – Я вашу сумку стерегла, – объяснила Галина. – Вижу, оставили, думаю, дай подожду…

      – Спасибо вам! – Мыкола расплылся в улыбке. – Но не стоило так беспокоиться. Там все равно нет ничего ценного, ну разве что книги. Ценное я таскаю на себе…

      Он похлопал ладонью по правой половине живота, где под свитером угадывалось нечто выпуклое, не иначе как поясная сумка, и спохватился:

      – Прошу прощения! Вместо того чтобы поблагодарить… Вы же не знали, есть там что-то ценное или нет. Позвольте мне смыть мою ошибку добрым козацким способом!

      – Кровью? – пошутила Галина.

      – Бог с вами! – притворно ужаснулся Мыкола. – Разве ж мы комары или вампиры? Горилкой или что еще там пьют такие гарные дивчины?

      «Гарной дивчиной» Галину не называли лет этак надцать. А если и называли когда, то как-то без воодушевления и совершенно неискренне. Мыкола же говорил искренне (во всяком случае, так показалось Галине) и смотрел, что называется, «с интересом». «Дожила, – констатировала Галина, – знакомлюсь в поликлиниках». Констатировала, однако, не с грустью, а с какой-то веселой бесшабашностью: такая я вот, даже здесь могу мужика подцепить.

      – Дивчины пьют соки, – улыбнулась Галина. – Горилку им врачи категорически не советуют.

      – Тогда приглашаю вас в честь знакомства выпить со мной по стаканчику виноградного сока, – церемонно, с небольшим поклоном, пригласил Мыкола.

      А почему бы одинокой женщине, имеющей немного свободного времени, не выпить виноградного сока с приятным интеллигентным мужчиной? По тому как лукаво сверкнули глаза Мыколы,