У счастья ясные глаза. Светлана Демидова

раззадориться до секса.

      – Ну и что вы намереваетесь делать? – спросила я несчастную подругу. – Надеюсь, не аборт? Имей в виду, я не дам тебе калечить девчонку!

      – Конечно, не аборт, что ты! – замахала руками Альбинка. – Я, знаешь, думаю, может, поговорить с ним?

      – С кем? С этим половым извращенцем?

      – Откуда ты знаешь, что он извращенец?

      – Только извращенец мог поднять свой… в общем, польститься на нашу девочку! Она же еще совсем ребенок!

      – Он сам такой же ребенок. Не забывай, что они учатся в одной группе.

      – Это еще ни о чем не говорит. В наше время не только в училище, но и в среднем звене очень средней школы можно отыскать таких бывалых… В общем, тебе и не снилось! И что же ты хочешь ему сказать?

      – М-может… он женится?

      – С ума сошла! На что тебе целых три ребенка?

      – Зато по-людски…

      – Сама говорила, что он на нее даже не смотрит.

      – Может, когда узнает о ребенке, посмотрит, а?

      – А он, значит, ничего еще не знает?

      – Сонечка не сказала…

      – А вот это очень зря. Он должен знать, куда могут завести сексуальные игрища!

      – Это, Наташа, давно уже все знают…

      – Знают, – не стала спорить я, – но теоретически. А мы ему раз – и результаты практических занятий. Поехали!

      – Куда?

      – В училище. Не женим, так хоть морду набьем!

      – Так уж вечер… занятия кончились…

      – Да, верно… – огорчилась я, потому что руки у меня уж очень чесались. – Ну ничего! У нее живот, как я понимаю, на нос еще долго не полезет, так что время у нас есть. Немедленно езжай домой к ребенку, а завтра возьмем по пол-отгула и поедем в училище квасить этого папашу.

      – Может, лучше без рук?

      – На месте разберемся, что лучше.

      На следующий день на работе я была тише воды и ниже травы, потому что думала только о Сонечке. Она вчера была в таком плачевном состоянии, что Альбинка уже поздним вечером вынуждена была вызвать меня к себе на дом в качестве психотерапевта. Бледность Сонечки была обычным ее состоянием, но вчера вечером бедная девочка была сине-фиолетовой от горя и любви одновременно. Выяснилось, что она любит этого Даниила больше жизни, что сознательно пошла на секс, чтобы у нее хоть что-нибудь от него осталось на память. Даниил ни в чем не виноват, потому что Сонечка сама так захотела. Она знает, что Даниил ее не любит, а любит Кристинку Рябышеву, у которой каштановые кудри до пояса и черные глаза на пол-лица. Слезы нескончаемым потоком лились из голубеньких глазок нашей девочки. Я пыталась говорить какие-то слова, произносить какие-то двусмысленные сентенции, но в конце концов призналась, что психотерапевт из меня никакой, и мы дружно прорыдали втроем весь оставшийся вечер.

      Таким образом, на рабочее место я явилась с заплывшими глазами, бледным лицом и горестными складками у губ в стиле самой настоящей тургеневской девушки, изнемогающей под бременем безответной любви.

      – Я и не думала, что все настолько серьезно, – испугалась за меня Надя Модзалевская, а Володька