Волшебный магазин. Анна Родионова

купить ей букет, но не решился. Не хотел походить на Василька.

      А вот и он. Стоит, обиженный, смотрит на колесо обозрения.

      – Пошли от него, – потянула Туся.

      Саша уже купил в кассе два билета и повел ее к кабинке.

      Василёк исчез.

      Кабинки поочередно спускались вниз и заселялись пассажирами. А их кабинка поднималась по мере заполнения. И вот они уже на самом верху, вот стали спускаться.

      – Ты боишься высоты? – спросил Саша.

      «Очень, – хотела сказать Туся, но не сказала, а подумала: – С тобой я ничего не боюсь!» Но показалось тривиальным и то и другое. Смолчала.

      И вот включили музыку, и под вальс Штрауса они стали вздыматься к небесам, к солнцу, к вечности.

      И опять захотелось, чтобы никогда не кончалось это колесо. Какой сегодня насыщенный день – одни полеты!

      На полуобороте их заваливало, но не вниз головой, слава богу. Просто возникало чувство, что они лежат на одной постели – головами к небу.

      Пока шел круг, Татьяна ждала этого момента. Желала.

      И по ее желанию именно в этой перевернутой позиции сломалось колесо обозрения. Встало.

      В полувисячем положении Саша обнял ее, и они замерли.

      Из соседней кабинки раздался певучий голос Василька:

      – Хорошо из горла пить!

      Он тоже висел, сильно запрокинувшись.

      В его руках был остродефицитный, но доступный в Ялте 78-го года напиток пепси-кола.

      Обратно поднимались пешком – подъемник уже не работал. Ужин диктовал расписание дня.

      Влетели последними – никого уже не было в столовой. Официантки снимали с себя фартучки и кружевные наколки.

      Ворчливо покормили чем Бог послал.

      Татьяна и Саша были рады, что они одни.

      Хотелось исчезнуть с поля зрения всего семинара.

      Хотелось скрыть от самих себя волнение в висках.

      Татьяна ушла в душ, который находился на этаже, и простояла под горячей струей почти час. Приходила в трезвое чувство.

      Саша засел за пьесу, которую готовил к завершению. И хорошо пошло.

      Потом Туся заперлась у себя в комнате и не отвечала на стук – не знала кто и не хотела знать, кому она понадобилась. Пусть думают, что она крепко спит или сидит в каком-нибудь номере в веселой компании братьев-драматургов.

      День завершался, горы засыпали. Море исчезало. Чехов грозил пальцем.

      На стене висело ружье.

Переговорный пункт

      Утром в автобусе, который отправлялся в бассейн, Саши не было, а она была совершенно уверена, что будет. Что-то сбоило.

      Без всякого удовольствия побарахталась в хлорке, выслушала очередные вопли Василька, обещала ему сегодня же записать под его диктовку весь текст.

      Когда автобус вскарабкался в гору и подкатил к Дому творчества, наверху в окне мелькнуло Сашино лицо и скрылось.

      «Ну и фиг с тобой!»

      И пошла смывать хлорку. Еле успела на завтрак. Вяло жевала манную кашу и слушала новости