Невеста поневоле. Марина Эльденберт

друзья из городка отправлялись на рыбалку и привозил огромных рыбин. Либо когда все жители устраивали празднование в честь Большого белого медведя.

      – Тебе там нравилось?

      – Да. Хотя я немного помню. Но мне нравилось с моими родителями.

      Воспоминания о них отозвались болью в сердце. Потому что однажды меня отправили к Сесиль, и больше я их не увидела. Мои нервы и так на пределе, а еще это!

      – Наказывай меня и покончим с этим, – говорю я. Получается резковато, но как есть.

      Хантер приподнимает брови:

      – Любишь получать наказания?

      – Нет.

      – Август часто тебя… наказывал?

      И почему я снова слышу в его словах какой-то странный двойственный смысл?

      – Август? Нет, в основном, это любит делать Сесиль. Бывший альфа практически меня не замечал.

      Это было чистой правдой. Август хорошо ко мне относился, когда мы были подростками, помогал. Но когда стал альфой, у него появилось много дел и забот, и наша дружба сошла на нет.

      – Верю. – Хантер подходит ближе (между нами всего пара шагов) и пристально рассматривает меня. – Ты не в его вкусе.

      Последнее неприятно бьет по моей самооценке. Возможно, потому что попадает в цель. Я никогда не была красавицей по меркам волчиц, у которых ценились темные волосы и шоколадные или золотистые глаза. Волосы у меня темно-русые, а глаза – серые. Я сама такая.

      – Слишком серая?

      – Слишком непослушная.

      Я вскидываю подбородок.

      – Это неправда.

      – И любишь спорить.

      – Я не люблю, когда меня используют.

      – Разве не в этом ценность и смысл жизни волчиц? Их используют для продолжения рода и как красивое приложение к волку.

      Он подкрадывается ближе невидимым даже моему глазу движением, все мои инстинкты кричат отступить, и я на миг отвлекаюсь. Отвлекаюсь и не успеваю ответить.

      – Сколько тебе лет? – интересуется Хантер.

      – Двадцать три.

      – Почему Август не нашел тебе мужа?

      – Очевидно, чтобы я не опозорила стаю. Ты же слышал Сесиль: я вроде испорченного товара. – Хантер прищуривается, и до меня доходит, что я только что сказала. – Ой, нет, не в том смысле! В том смысле со мной все в порядке!

      У меня снова горят щеки, потому что, кажется, я своими объяснениями сделала еще хуже, к тому же, развеселила альфу, потому что в глазах у него засияли смешинки.

      – Я не против, если моя невеста будет слегка испорченной. В том смысле, в котором нужно, конечно же.

      Это уже не двойной смысл, а намек.

      – Я не стану твоей невестой!

      – Почему? – Еще шаг в мою сторону, и он перехватывает меня за талию, потому что я едва не улетаю в бассейн. Прикосновение обжигает, и моя волчица рычит. Руки прочь!

      – Вот поэтому! – рычим мы вместе с моей второй сутью. – Потому что со мной так нельзя! Потому что я тебя совсем не знаю!

      – Самое время узнать, – говорит Хантер, не позволяя мне вырваться, а после склоняется надо мной и запечатывает рот поцелуем.

      Из легких вышибает воздух, а меня