На лезвии меча. Серхио Ридж

бережнее пристроить полыхающую ледяным огнём кисть.

      Софи пришла в себя от свежего ветерка и плавного покачивания, и ночные звёзды промелькивали сквозь корявые ветви деревьев проплывающих где-то наверху, по подсвеченным далёкими огнями города лоскутьям облаков. Где-то впереди виднелся оранжевый свет фонаря и чей-то грубый мужской голос сказал: – Ничего, донесём! А там, если Судьба будет на нашей стороне, Мать сделает всё как надо.

      Софи снова прикрыла глаза и провалилась в сон.

      Сцена 6

      В следующий раз она открыла глаза, когда сидела, привалившись спиной к пластиковой обшивке ярко освещённной комнаты, и старалась унять противную дрожь.

      Её помыли, судя по всему из шланга, хотя она ничего и не почувствовала во время всей этой процедуры. Полы были из пластиковых плит и чисто вымыты. Слабый запах дезраствора витал в воздухе.

      Она была полностью обнажена, и единственным куском ткани оставалось то, чем она замотала руку. Грязный изодранный комбинезон валялся на полу соседней комнаты видимой через открытую дверь, и девочка лет шести, с брезгливым выражением на лице, подтаскивала эту кучу грязи к ярко пылающей печи, из жерла которой вырывался поток жара.

      Пожилая женщина в хирургическом костюме и маске, поверх которой поблёскивали умные и вдумчивые глаза, возилась с хирургическими инструментами, раскладывая их в одной ей ведомом порядке. Наконец, закончив это важное, судя по всему дело, она обернулась к Софи.

      – Ну давай, девочка, посмотрим, что там у тебя такое, – сказала она низким грудным голосом и Софи, с трудом поднявшись на ноги, доверчиво протянула ей бесформенный моток грязного тряпья, которым была обмотана её кисть, одновременно горячая и холодная, чувствительная и бесчувственная.

      – Ложись вот сюда, – женщина указала ей на кушетку со свисавшими с неё ремнями. – Боюсь, что с обезболивающими у нас проблемы, и тебе придётся потерпеть, а то твоя рука как-то не внушает мне доверия.

      Софи легла на кушетку и откинула руку так, как приказала ей женщина. Скосив глаза, она увидела свою распухшую сине-багровую ладонь с торчащими как сосиски пальцами и с грустью подумала, что отныне ей придётся обходиться одной рукой.

      Шрам от стекла в том месте где она располосовала руку, вытаскивая чип биоконтроля, казалось выгнулся наружу и когда женщина прикоснулась к нему остриём скальпеля, он вдруг раскрылся по всей длине, выплеснув из себя тугую струю сливово-багрового гноя с жутким сладковатым запахом гнили.

      – Чудесно, – пробормотала женщина сквозь зубы. – Я ждала худшего.

      Промыв рану перекисью водорода, она сказала:

      – А теперь, девочка, потерпи. Я проведу ревизию суставных сумок и сухожилий, чтобы уж полностью убедиться, что всё чисто.

      На протяжении всей этой весьма болезненной процедуры, Софи, превозмогая волнами накатывающую тошноту, была озабочена только одним – не заорать, чтобы не утратить уважение этой деловитой женщины в маске, судя по