Реальнее сегодняшнего дня. Тайну знает ручей. Наталия Елисеева

кустарником и высокой травой. Как раз пригодились бабушкины ботинки. Сашка жалела, что раньше не занялась поисками и не расспрашивала стариков. Сейчас многое практически невозможно узнать – по словам местных, записи никакие не велись, просто сообщали в сельсовет о том, что будет захоронение, и все. Девушка попыталась разглядеть надписи на табличках там, где они были, но ни одного знакомого имени не нашла. Потом прошлась там, где за могилами ухаживали: посмотрела на надгробия бабушкиных сестер и братьев и их жен. В самом начале кладбища она остановилась у могил бабушкиных родителей – прадеда Семена и прабабушки Мавры – положила заранее приготовленные букеты с дворовой клумбы бабы Шуры, немного постояла и пошла дальше в поле.

      Ручеек, который вился меж холмов, теперь, казалось, стал еще тоньше. Самая широкая часть не превышала и метра. Хотя в жару ручей почти высыхал, в Сашкином любимом месте он журчал даже тогда – загадка. Александра, ловко перепрыгнув русло, пошла туда. Солнце уже зашло за непонятно откуда взявшиеся тучи, повеяло прохладой, и даже не верилось, что с утра пекло. Девушка закуталась в ажурную шаль.

      Холм около двух с лишним метров высотой будто надвое разрезала узкая лента воды. Эту расщелину теперь можно было просто переступить. В детстве Сашке казалось, что это и не холмики вовсе, а целые утесы и она сидит на них, словно русалка. Холм покрывали густые заросли мать-и-мачехи, и девушка не стала лезть сквозь них, зная, что там полно пауков. Раньше это не казалось каким-то препятствием, но сейчас она не захотела туда пробраться даже в ботинках. Где-то за горизонтом уже начинало греметь. Грозы Сашка с детства боялась, и нужно было обязательно вернуться домой до ее приближения. Девушка подобрала юбки цветастого сарафана и быстро спустилась к воде у подножия холмов.

      Неглубокая на первый взгляд вода, словно черное зеркало, отражала Сашку и ее толстую косу, норовившую плюхнуться в черноту.

      Что там, под зеркалом, кто знает? Одни рассказывали, если ступить в ручей – сразу погибнешь, другие – что там мелководье. Были и те, кто рассказывал, будто ручей меняет глубину и направление и для каждого человека он разный. Люди верили, друг другу пересказывали, но правды никто не знал. Знали, что место заповедное, а вода, хотя и кажется черной, на самом деле чистая, питьевая и необычайно вкусная. Что у ручья помощи попросить можно – обязательно поможет. Что если девица с парубком воды одновременно выпьют с разных берегов, то навек их ручей соединит.

      Может, и Харитина вот так смотрелась в воду на этом же месте? Девушка коснулась рукой темной воды, вызывая рябь, как вдруг браслет соскользнул с руки. Сашка поторопилась ухватить его, придерживая другой рукой шаль на груди, но тут в глазах все завертелось, и она отключилась.

      – Бог в помощь, Герасим Осипович!

      – И вам так же, отец Анатолий! Глядите, что за оказия со мной приключилась!

      Герасим кивнул в бричку, где лежала девица без сознания. Молодой священник привстал на подводу и потрогал руку.

      – Живая!