Галки. Кен Фоллетт

подобен холоду самой смерти.

      Машина въехала на территорию шато. Рабочие вставляли стекла в разбитые окна и заделывали отверстия, оставленные гранатами. В вычурно украшенном зале телефонистки что-то бормотали в свои микрофоны. Через отличающиеся идеальными пропорциями помещения Дитер прошествовал в западное крыло здания, за ним следовал Ганс Гессе. По ступенькам они спустились в укрепленный подвал. Часовой у двери отдал честь и даже не попытался остановить Дитера, который был в форме. Найдя дверь с надписью «Допросная», Дитер вошел внутрь.

      В передней комнате за столом сидел Вилли Вебер.

      – Хайль Гитлер! – рявкнул Дитер и вскинул руку, заставив Вебера встать. Опустившись на стул, Дитер устроился поудобнее и сказал: – Прошу садиться, майор.

      Вебер был взбешен из-за того, что ему предлагают сесть в его собственном кабинете, но выбора у него не было.

      – Сколько у нас заключенных? – спросил Дитер.

      – Трое.

      Дитер был разочарован.

      – Так мало?

      – В бою мы убили восемь человек. Еще двое за ночь умерли от ран.

      Дитер разочарованно хмыкнул. Он ведь приказал, чтобы раненых оставили в живых! Тем не менее теперь не было смысла допрашивать Вебера насчет того, как с ними обращались.

      – Как я понимаю, двоим удалось скрыться… – продолжал Вебер.

      – Да, – сказал Дитер. – Женщине на площади и мужчине, которого она унесла.

      – Совершенно верно. Таким образом, из пятнадцати нападавших мы имеем троих заключенных.

      – Где они?

      У Вебера забегали глаза.

      – Двое в камерах.

      Дитер прищурил глаза.

      – А третий?

      Вебер кивнул в сторону внутренней комнаты.

      – Третьего сейчас допрашивают.

      Дитер с тяжелым чувством встал и открыл дверь. Прямо возле нее виднелась сгорбленная фигура сержанта Беккера, который держал в руке деревянную палку, напоминающую большую полицейскую дубинку. Весь потный, он тяжело дышал, словно выполнял тяжелое физическое упражнение, и пристально смотрел на привязанного к столбу заключенного.

      Дитер пригляделся повнимательнее, и его опасения подтвердились. Несмотря на недавно обретенное спокойствие, он скривился от отвращения. Заключенным была молодая женщина, Женевьева, прятавшая под пальто пистолет-пулемет. Она была совершенно обнажена и привязана к столбу веревкой, проходившей под мышками и державшей на весу ее обмякшее тело. Лицо ее так распухло, что она не могла открыть глаз. Кровь, капавшая изо рта, покрывала подбородок и большую часть груди. Все тело было в синяках. Одна рука висела под странным углом – очевидно, вывернутая из сустава. Волосы на лобке были залиты кровью.

      – Что она вам сказала? – спросил у Беккера Дитер.

      – Ничего, – смущенно ответил Беккер.

      Дитер кивнул, подавляя охвативший его гнев. Именно этого он и ожидал.

      Он подошел к женщине поближе.

      – Послушайте меня, Женевьева, – сказал он