Зарево. Оправдание хаоса. Диана Ва-Шаль

тому грозовыми серо-коричневыми тучами. На улице стоял зябкий предрассветный сумрак, а порывистый холодный ветер, столь нехарактерный для середины лета, не приносил особенного наслаждения от пребывания на улице. Заваренное зерно источало пряный аромат, а мне вдруг подумалось, что за последние месяцы, во время которых весь мой сон поглотили черный кофе и уйма работы, в моем организме стало излишне много этой горьковатой дымной жидкости, которая вместо крови движется теперь по моим венам.

      Выбросила пустой бумажный стаканчик в урну, желая как можно скорее вернуться в прогретую машину, и, приподняв рукав кожаной куртки, посмотрела на часы. Утро. Около шести часов.

      Внезапно, где-то вдали, над домами, поднялась в воздух стая птиц, и их трескучий крик эхом разнесся по округе. В тихом пригороде города в столь раннее утро неоткуда было взяться такому шуму, который мог бы заглушить птичий голос. Тревожно, плаксиво… Точно все сомнения ушедших дней повалились невыносимым грузом на плечи – такой долгий путь проделан, такой серьезный риск висит над головой острием меча; оступится так легко, и так опасно. Опаснее, чем когда бы то ни было.

      Поежившись, я двинулась к небольшому белому трейлеру, громко стуча каблуками по асфальту.

      – Поехали, – с ходу бросила Эндрю; он кивнул и, оправив ворот ярко-оранжевой рубашки, завел трейлер. – И сними ты уже эти чертовы солнцезащитные очки! Где ты видишь хотя бы какие-то признаки солнца?

      – Там же, где и ты смысл и практичность всей этой поездки, – я фыркнула, смерив Эндрю снисходительным взглядом. – Знаешь, я не устану повторять, что все мероприятие очень рискованное. Ладно, даже не буду заикаться про документы для таможенников, которые ты где-то вырыла. Промолчу про печати на них и подписи сама знаешь кого… – Эндрю повел головой, а я лишь сжала губы, предпочтя промолчать. – Промолчу, что после последних наших публикаций нам бы вообще нигде лицами не светить, ладно! Но ты действительно думаешь, что какую-то значимую или полезную информацию мы найдем здесь? В самом захудалом городке, который только можно представить? Почти на всей территории Государства введен комендантский час, на Востоке объявлено чрезвычайное положение; и я не говорю о полностью перекрытых трассах, и уж тем более не упоминаю повсеместные анализы и социальные ограничения. И, Штеф, я даже не заикаюсь о закрытом Севере, – Эндрю качнул головой; нас немного тряхнуло, и трейлер выехал на главную дорогу. – Туда, где мы действительно могли что-то раздобыть, нас не пропустят, даже если сами Небеса возьмут на себя роль наших протекторов. А это просто один из многих приграничных городков. Причем в чертовой Перешеечной области! Почти у границ Севера!

      – Ты вроде водитель, верно? Так и веди машину, – ответила грубее, чем хотела, но Эндрю пропустил колкость мимо. Постаралась выдохнуть, точно это могло заглушить сомнения и стражи, и продолжила более примирительным тоном. – Послушай, я тоже не хочу, чтобы мы проделали такой путь впустую. Но, уверена, здесь мы соберем материал. Может это и заездный городишко, но один из немногих открытых на главных связующих магистралях. Местные издания пестрят новостями о хаосе в больницах и оцепленных кварталах, а это благой знак – правительственная цензура не настолько затянула удавку. Тем более, как ты правильно подметил, это один из многих приграничных городков. Не думаю, что здесь глаза и уши сыска будут так остры, что заметят утечку информации.

      – Главное, чтобы великая матерь-цензура пропустила, – немного погодя, ответил Эндрю. – А тот материал, который ты хочешь собрать, даже со связями нашего босса опубликовать будет проблематично. Со всеми, Штеф. До сих пор почти всю информацию по теме успешно подчищали.

      – Сделаем акцент на слове "почти", – улыбнулась хитро. – Сэм спит? – Эндрю кивнул и, похлопав его по плечу, я двинулась внутрь трейлера.

      Машину немного покачивало. Стянув куртку, я тяжело опустилась на маленький диванчик. На раскладном столике передо мной лежала потрепанная записная книжка, наушники, бейдж-визитница Сэма, на которой рукописными округленными буквами было выведено "Сэмуайз Дорт", и крупная папка с бумагами, заметками, кривыми рисунками и газетными вырезками – "Выступление Трех вновь перенесено – монархи готовятся сделать несколько объявлений", "Перебои со светом в столице", "Магистрали в западном направлении перекрыты", – перебирать которые не хотелось. Я чувствовала, что голова моя тяжела, глаза закрывались. Бессонные ночи волнения при пересечении таможенных постов давали о себе знать; однако знала, ляг сейчас на кровать – не смогу уснуть. Тем более, я совершенно не приспособлена спать в едущей машине.

      Перевела взгляд на однотипный пейзаж, безмятежно скользивший за окном: белые двухэтажные домики с темной крышей мелькали в повторяющемся ритме, редкие деревья-стрелы, вонзающиеся в хмурые небеса. Мы миновали красивый мост с кованой оградой; вода в реке казалась грязной, графитово-коричневой, и ее бурные потоки выбивались из восприятия рядом с аккуратными частными домиками.

      Жутко. Устрашающе по-своему. Впрочем, в последнее время мнительность, эмоциональность, порой переходящая все границы, чувство ужаса и страха, возникающие из пустоты, стали особенно острыми: заставляли крутиться,