Почерк времени. Сборник

рай, о котором так воздыхали слышавшие о нём от дедов и бабушек.

      Городские многоквартирные дома соседствовали с плодовыми деревьями возле частных домов, вкуснятину которых стыдливо охраняли заборы в стиле деревянных штакетников высотой по грудь. Между частными домами вились асфальтированные дорожки с метр или меньше шириной, по обе стороны которых были насаждены когда-то фруктовые деревья. Так что жильцы квартир всегда могли прийти в эти городские посадки и полакомиться тающими во рту ярко-оранжевыми абрикосами сорта «щепа», грушами «дюшес» либо черешней-«черношкуркой», конкурирующих в своей непревзойдённой сладости с мёдом.

      Помимо этих фруктовых аллей жители городка имели доступ к другим вариантам: например, поехать налегке за город и набрать (уже мешками или корзинами) фруктов или грецких орехов. Но некоторых жителей многоквартирных домов тянуло-таки на запретное: пощипать виноград, который вился не всегда на самом садовом участке хозяев дома, а бывало, вдоль условного забора, выходящего на узкую дорожку из асфальта.

      Особо наглые жители городка ночью перелезали через низкий штакетник и тащили с огородов собственников пупырчатые крепкие огурцы и помидоры «бычье сердце», не забывая прихватить клубнику с грядки в свои банки или мешочки. Но это случалось только у тех владельцев домов, которые не имели злых собак или сторожей, караулящих непрошеных захватчиков чужого добра увесистыми кулаками, с дубинками да плётками, а для потехи ещё и с вениками.

      Но в основном хозяева садовых участков были благодушны и нередко, отказывая себе в удовольствии побывать в выходные дни на городском рынке в роли торговцев, соглашались продать по сходной цене килограммы своей продукции соседям из многоквартирных домов или гостям городка. Великодушие хозяев основывалось на том, что чернозёмная земля была весьма плодородна и родила в своих недрах всё без упрёков и претензий, не особенно надрывая хозяев работой на ней. Нередко можно было услышать такое обращение подвыпившей хозяйки, хлебнувшей летним вечерком молодого вина из своего погребка:

      – Ну, шо там трёшься, бедолага, у забора, иды до калытки, вынэсу тэбе помытую гроздь вынограда. Зачем тэбе та – с пылюкой?

      А хозяин даже мог поднести и чарку – или стакан домашнего вина, – если прохожий или неудачливый воришка соглашался чуток послушать россказни обладателей почти райского сада.

      Интеллигентные или желающие казаться богатыми особы почитали для себя за низость побираться «дармовыми харчами», поэтому гордо ходили или ездили на городской рынок, где за копейки (по сравнению с ценами той же продукции у жителей северных районов) покупали всё то, что наглая часть жильцов многоквартирных домов сего городишки могла поиметь бесплатно.

      Мимоходом стоит упомянуть о том, что моду на одежду-обувь и все новинки можно было отслеживать в этом городке. Все праздники или выходные дни люди парами или в одиночку гуляли на бульваре и других широких улицах городка, демонстрируя самое лучшее из своего гардероба: не зря ведь они ездили «за шмотками» в Одессу или на границу с Польшей.

      Рынок сего городочка по величине, казалось, конкурировал