Жена Чудовища. Наталья Сапункова

предстоящее заранее казалось Тьяне унизительным, а при стольких зрителях и вовсе.

      Её милость леди Овертина выглядела донельзя угрюмой, а взгляд, которым она одарила Тьяну, мог бы сквасить молоко.

      – Пойдем, дорогая, – леди Фан подтолкнула Тьяну к дверям спальни.

      Она снова, заменив горничную, помогла племяннице раздеться до сорочки, шепнула:

      – Ложись и перестань трястись.

      – Вот так, миледи, – повитуха деловито сунула под зад Тьяны одну из подушек, – теперь согните ножки и раздвиньте, – она сама сильными руками развела в стороны её колени, та попробовала сопротивляться, но не тут-то было.

      – Очень хорошо, миледи, – сказала повитуха неожиданно мягко, – расслабьтесь, сделайте одолжение, – она ловким движением развела её ноги сильнее, и быстро провела пальцами, раздвигая там…

      Тьяна, вскрикнув, отпрянула, съехала с подушки. Никто и никогда ещё так её не трогал!

      – Всё хорошо, миледи, – покачала головой сестра Лей, – я почти закончила. А теперь вытяните ножки, я просто взгляну. Вот здесь не больно? – она несколько раз надавила на живот девушки, помяла её бедра, – очень хорошо, миледи. Теперь перевернитесь на живот. С вашим сложением легко рожают, миледи. Вы скоро подарите своему лорду множество замечательных детишек.

      Тьяна дрожала, и больше всего ей хотелось заплакать. Это действительно было унизительно. Её осматривали… как лошадь. Отец брал её с собой на конные торги. Он тоже трогал лошадей, ощупывал, измерял шнурком с узелками. Конечно, не там, где сейчас ощупывали Тьяну. Вовсе не там. Ноги, холку…

      Всё правильно. У лошади самое ценное именно ноги и есть, а у неё… вот именно это. Чтобы производить на свет детей. Отец платил коннозаводчикам сотни дреров – он ценил хороших лошадей и покупал их. А она стоит тысячи. Точнее, её покупают за тысячи.

      За десять тысяч дреров.

      Тьяна часто задышала, и слезы полились по щекам, прочертив две дорожки. Повитуха покачала головой.

      – Когда леди начинает рожать, от её застенчивости и следа не остаётся. Я закончила, миледи, теперь доложу её милости, что Всевышний создал вас для деторождения. Ваш лорд будет доволен, – она поклонилась, – доброго дня, миледи.

      – Благодарю, сестра, – в руках тёти откуда ни возьмись оказались несколько серебряных дреров, – это вашей обители.

      Проводив повитуху, она вернулась, села к Тьяне, обняла её.

      – Это чистая правда, Тин. Когда леди начинает рожать… Всё будет хорошо, моя дорогая…

      Предстоял ещё разговор с герцогом. Подписывать документы будет тётя, мать снабдила её полномочиями. Но рассчитывала ли по-настоящему баронесса Рори, что её дочь вот так выйдет замуж? Вряд ли.

      А надеялась на это?..

      После полудня герцог пригласил в свой кабинет их обеих. Герцогиня тоже была тут, сидела в высоком кресле у стола и по-прежнему была недовольна. Она быстро оглядела Тьяну в голубом, скромно сшитом платье, задержала взгляд на её изумруде и отвернулась, поморщившись.

      Её чем-то не устраивала Тьяна Рори в роли супруги деверя?