Преследование. Бренда Джойс

так, будто очень хорошо ее помнил.

      – Миссис Мердок была слишком сильно привязана к леди Гренвилл. Она просто вне себя от горя. И мальчики были безутешны. Сейчас они играют в своих покоях.

      – В таком случае весьма вам благодарен. – Он вопросительно сощурился. – Миссис Мердок?

      – Няня и одновременно гувернантка, – пояснила Амелия, осознавая, что у Саймона нет ни малейшего представления, о ком она говорит.

      – Ах да, ее наняла Элизабет…

      Тон Гренвилла казался насмешливым, и Амелия никак не могла разобрать, о чем он сейчас думает, что чувствует. Гренвилл даже отвел взгляд. Его слова, казалось, повисли в воздухе. Возможно, он хотел поговорить о своей жене? Ему, вероятно, требовался подобный разговор. Мисс Мердок рассказывала, что Элизабет хотела сбежать от супруга, но разве она могла его покинуть? И он был так печален в церкви…

      Гренвилл вдруг произнес:

      – Она боится меня.

      Амелия глубоко вздохнула, догадавшись, что он имеет в виду няню:

      – Да, полагаю, так и есть.

      Гренвилл снова взглянул ей в глаза.

      – Она изменит свое отношение, – выдавила Амелия, – я уверена в этом.

      – Да, можете не сомневаться.

      И снова этот насмешливый тон… Неужели его так удивил ее оптимизм?

      – Теперь, когда вы будете дома, она привыкнет к вам, – быстро проговорила Амелия. Когда его глаза округлились от удивления, она покраснела. – Я была знакома с леди Гренвилл. И я не покривила душой, когда сказала, что мне очень жаль. Она была такой доброй и такой красивой!

      Взгляд Гренвилла стал резким. Линия его рта снова стала твердой.

      – Да, полагаю, она была очень красивой.

      И тут Амелия осознала, что Гренвилл говорит о жене неохотно, так, словно у него нет ни малейшего желания хвалить или обсуждать ее! Неужели миссис Мердок была права? Но ведь в церкви он явно скорбел по Элизабет!

      – Она приглашала меня на чай. Мы прекрасно провели день.

      – Не сомневаюсь, что так и было.

      И тут Амелия поймала себя на мысли, что знает Гренвилла достаточно хорошо, чтобы понимать: он совершенно не верит в то, что говорит. Ощущая беспомощность и смущение, она отвернулась. «У них был несчастливый брак», – смутно подумалось ей.

      – Мне действительно жаль, – в растерянности прошептала Амелия. – Если я могу хоть чем-то помочь вам теперь, в столь тяжелое время, вам стоит только сказать.

      Она почувствовала, как беспокойно екнуло сердце. Его прямой, пристальный взгляд обескураживал.

      – Вы совсем не изменились.

      Амелия не могла понять Гренвилла. Его жена умерла. И именно об Элизабет сейчас им стоило говорить.

      – Вы пришли на помощь ребенку и, возможно, даже няне. А теперь желаете утешить меня в минуты скорби. – Его глаза странно замерцали. – Несмотря на прошлое.

      Ее сердце замерло. А уж прошлое они и вовсе не должны были обсуждать – никогда! Как он мог даже упоминать об этом?

      – Мы – соседи! – воскликнула Амелия, донельзя взволнованная. Гренвилл ведь не мог не заметить, что она стала