Главный полдень. Дом скитальцев. Александр Мирер

объезд через Березовое тоже запрещен? И там авария?

      – Это почему? – спросил попутчик.

      – Не знаю. Вы-то не сказали при милиции об этом варианте. В город просились…

      Молчание. Я осторожно приоткрыл глаз и увидел, что попутчик внимательно смотрит на докторшу. У него был вздернутый нос и рыжие ресницы.

      – Вот и бревно, – сказала она. – А вы для жениха не староваты, юноша?

      Тогда он выпалил:

      – Ох, доктор! В Тугарине творится неладное.

      Машина остановилась. Нас обогнал грузовик. Анна Егоровна прищурилась на попутчика.

      – У вас ангина, – сказала она. – Господи, где моя зажигалка?

      – Доктор! – застонал попутчик. – Какая ангина?

      – Покажите горло… Ну? (Он испуганно открыл рот.) Хорошо. Алеша, ты можешь сесть. Мы едем на Березовое. Что вы заметили неладного в городе?.. Осторожно, ухаб… И как ваше имя-отчество?

      Понимаете, дядька тоже ехал в район, чтобы поднять тревогу. Он знал чепуху: что телефон междугородный не работает, автобусы отменены до семнадцати часов и что заводу тракторного оборудования запретили отправлять продукцию на железную дорогу – ближняя станция тоже в райцентре. Он говорил, путаясь от волнения:

      – Я мальчуганом оставался в оккупации, под фрицами. Вы небось военврач. Майор медицинской службы? Ну, вы страха не знали…

      – Как сказать…

      – Извиняюсь, конечно, – поспешно сказал попутчик. – Вы того страха не знаете. Словно бы воздух провонял – отовсюду страшно. От приказов страшно, от всего… И сейчас завоняло. Кто же тут виноват? – Он испуганно смотрел на Анну Егоровну. – Авария – это действительно. Сорвало мост, – конечно, столбы повалило… – Он вертелся на сиденье, глядя то на меня, то на докторшу. – И телефон порван. Доктор! – вскрикнул он. – Я вам говорю. Точно! Фактов нет, только воняет. Туда нельзя, сюда…

      – Что же вы поехали без фактов?

      – С испугу, – жалким голосом признался дядька. – Польза будет, и ноги унесу. Страшно. Меня в гестапо били.

      – Вот как, – сказала докторша. – Однако же чутье вас не обмануло. Подчас и с испугу действуют правильно.

      – Не обмануло? И факты есть? – вскинулся он. – То-то я смотрю – мальчик и не болен вовсе.

      – А вы не смотрите, – сказала докторша.

      Я не помню, как звали попутчика – то ли Николаем Ивановичем, то ли Иваном Николаевичем. Мы расстались очень скоро. В Березове, у брода.

      Березовский деревянный мост сгорел незадолго перед нашим приездом – сваи еще дымились. Шипели уголья, падая в воду. Откос перед радиатором машины застилало дымом.

      – Чистая работа, – сказала Анна Егоровна. – Парома здесь не держат?

      Мальчишки завопили, набегая на машину:

      – Тетенька, за старицей брод! Хороший, грузовики перебираются!

      Один, маленький, прошепелявил:

      – Овцы тоже перебираются.

      Другой малыш развесил губы сковородником, заревел и припустил наутек – испугался белого халата. Попутчик сказал:

      – Правильно, хороший брод! В малую воду тормоза будут сухие.

      – Едем. – Она тронула машину