Дыхание любви в Дании. Ольга Ивановна Обухова

ты стала моей женой – и мы вместе поехали в Копенгаген.

      – Женой? – эхом откликнулась она. Казалось, она была потрясена.

      – Я не успел сделать тебе предложение перед тем, как улетел в Судан. К тому же ты была… не в настроении. А сейчас я говорю тебе: я люблю тебя, Астрид. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

      Астрид Валленберг опустила глаза.

      – Боюсь, что это – невозможно, Харальд. Ты только мучаешь и меня, и себя.

      – Я… мучаю тебя?!

      – Поезжай в Копенгаген, Харальд, – взмолилась Астрид. – Найди там себе другую. И будь счастлив. Я искренне желаю тебе счастья с другой.

      – Я не смогу быть счастливым ни с кем, кроме тебя, – глухо произнес Харальд Хаммаршельд.

      – Наша любовь в прошлом, Харальд, – почти простонала девушка. – Почему ты не хочешь понять? – Она с вызовом посмотрела на него. – Сколько все это продолжалось, Харальд? Всего три месяца. А потом ты уехал…

      – Но я думал о тебе! Я звонил тебе!

      – И ты ничего не почувствовал?

      У Харальда внезапно перехватило дыхание.

      – Что я должен был почувствовать? – медленно произнес он.

      – Ну… что… я… что у меня… У меня появился другой мужчина, Харальд, – глухо проговорила Астрид, явно избегая смотреть ему в глаза.

      Харальд Хаммаршельд побледнел.

      – Ты впервые говоришь мне об этом, – тихо произнес он.

      Она вдруг стукнула кулачком по столу:

      – Пойми: то, что когда-то было между нами, осталось в прошлом. А сейчас я живу другой жизнью – и хочу жить только ею!

      – Но почему?

      – Потому что мы не подходим друг другу, Харальд. И никогда не подходили, – отрезала девушка. – Я это поняла сразу – как только ты умчался в свой Судан.

      По лицу Хаммаршельда промелькнула странная усмешка:

      – Значит, во всем виноват Судан?

      – Судан – это как увеличительное стекло. В нем отразился твой идеализм, твое безрассудство, твое желание рисковать. Ты ведь такой, не правда ли, Харальд? Вот почему ты поехал в Судан и так долго оставался там. Тебе нравилось быть там!

      – Там было очень тяжело, Астрид. И это был мой долг – оставаться там и помогать людям. Помогать несчастным жителям Дарфура. Ведь больше никто не желал и не хотел им помочь – и меньше всех их собственное правительство. – Харальд Хаммаршельд беспомощно развел руками: – Разве ты не знаешь об этом? Ты ведь работаешь в ООН, в Женеве! Неужели вы не обсуждаете эти проблемы у себя на заседаниях каждый день?

      – Обсуждаем! И выделяем деньги на их решение! – Голос Астрид громко звенел. К ней уже стали невольно прислушиваться некоторые посетители ресторана "Сведенборг". – Но только работают в Судане совсем другие люди. Они работают и в Судане, и в Восточном Тиморе, и в Либерии, где который год идет гражданская война, и в Афганистане, где стреляют и взрывают мины и постоянно гибнут люди, работают в Западной Сахаре и еще в десятке мест на земле, куда бы лично я никогда и ни за что не поехала! А они – едут, потому что им там – нравится. Эти люди – такие, как ты, Харальд: они не могут жить