Чудный Старый чёрт. Дороти Паркер

сопения. Она громко и добросовестно шмыгала носом и часто снимала пенсне, чтобы вытереть глаза скомканным носовым платком, серым от сырости.

      У миссис Уиттакер тоже был носовой платок, но она, казалось, держала его в ожидании. Она была одета в подходящий случаю чёрный крепдешин. Она не надела свою булавку с лазуритом, браслет из оливина и кольца с топазами и аметистами оставив их дома в ящике комода. Взяв с собой только свой лорнет на золотой цепочке, на случай, если нужно будет что-то прочитать.

      Платье миссис Уиттакер всегда соответствовало случаю. Поэтому в её осанке всегда было то спокойствие, которым может наслаждаться только правильно одетый человек. Она была признанным авторитетом в том, где размещать монограммы на белье, как инструктировать рабочих и что говорить в письмах с соболезнованиями. Слово «леди» преобладало в её речи. Она часто пророчила, что порода это главное.

      Миссис Бейн была одета в мятую белую рубашку с поясом и старую синюю юбку, которые она приберегла для дел «по кухне». У неё было достаточно времени, чтобы переодеться после того как она сообщила по телефону о вердикте врача своей сестре, но она вовсе не была уверенна что это нужно делать. Она думала, что миссис Уиттакер предполагает немного «растерянной неряшливости» в такое-то время и возможно, даже сама проявит её в мягкой форме.

      Миссис Бейн взглянула на тщательно завитую каштановую причёску своей сестры и нервно огладила свои собственные седые растрёпанные волосы, с прядями почти лаймового цвета с небольшой завитушкой сзади. Её веки снова стали влажными и липкими, и она свесила пенсне на указательный палец, поднося влажный носовой платок к лицу. В конце концов, напомнила она себе и остальным, это был её бедный отец.

      Ах, ну это всё к лучшему, пояснила миссис Уиттакер своим мягким, терпеливым голосом.

      «Ты бы ведь не хотела, чтобы отец мучился дальше», – заметила она. Мистер Бейн вторил ей, словно озарённый этой идеей. Миссис Бейн нечего было им ответить. Нет, она бы не хотела, чтобы Старик продолжил страдать.

      Пять лет назад миссис Уиттакер решила, что Старик стал слишком стар, чтобы жить одному с одной лишь старой Энни, что готовила и присматривала за ним. То как он жил один скоро бы стало «выглядеть неправильно», раз у него были дети, которые должны заботиться о нём. Миссис Уиттакер всегда предотвращала события до того, как они доходили до той стадии, когда они выглядели неправильно. Так что ему пришлось переехать к Бейнам.

      Кое-что из его мебели было продано. Нескольким вещицам, вроде его серебра, его напольных часов и персидского ковра, купленного им на Всемирной выставке, нашлось место в собственном доме Миссис Уиттакер, а кое-что он привёз с собой к Бейнам.

      Дом миссис Уиттакер был намного больше, чем у её сестры, у неё было трое слуг, а детей не было. Но, как она рассказывала своим друзьям, она, превозмогая себя позволила Элли и Льюису забрать Старика.

      «Видите ли, – поясняла она, понизив голос до тона, предназначенного для не самых приятных