Прометей. Ледяное безмолвие. Сергей Skolorussov

груз подальше от лаборатории. Мара продолжала истерить:

      – Ага! Там как грохнет! Я думала, крыша рухнула.

      – Это я Вита из завала выдернул.

      – А где он?

      Ярослав наконец остановился и незлобно буркнул:

      – Ты дура что ли? Я что, мешок картошки тащу?

      Дым немного рассеялся, и только теперь Мара поняла, что «синее с фиолетовым отливом» – это и есть «лучший в мире технолог».

      – Он жив?

      Ярослав распрямился и ладонью вытер потное лицо, моментально покрывающееся изморозью:

      – Не знаю. Делай искусственное дыхание!

      Девушка растерялась:

      – Как?

      Ярослав схватил её за шкирку и с силой нагнул к земле:

      – Быстро! И молча!

      Сам тут же расстегнул на Бузмакове полярную куртку и сел на его ноги. Он начал давить пострадавшему ладонями на грудь, считая:

      – Раз, два, три… Вдыхай ему в рот! Раз, два, три. Вдох! Раз, два, три. Вдох!

      Маша забыла обо всем и старалась из последних сил вдохнуть в легкие Вита как можно больше кислорода. Он не шевелился и не открывал глаза.

      Выбившись из сил, Ярослав со всей силы долбанул Бузмакова по груди:

      – Работай!

      Тот сразу сел с криком:

      – Охренеть! Больно же!

      И тут же зашёлся в тяжёлом кашле. Отдышавшись, выдавил подобие улыбки, переводя взгляд с Мары на Ярослава и обратно:

      – Что? Испугались?

      – Испугались, испугались. Маш, бери его за другую руку. Уходим.

      Подхватив с двух сторон пострадавшего, они вернулись в помещение охранников. Там, успокоившись, Вит рассказал о произошедшем:

      – Совсем чуть-чуть до розлива оставалось. Перегретые газы должны были сброситься через перепускной клапан в накопитель. Я слышал, как клапан открылся. Но смотрю – давление не снижается. Думаю, ну всё – байпасную линию морозом прихватило. Сейчас рванет. Сначала хотел тикать, но жалко ведь. Столько труда. Схватил фторопластовую чушку, которая лет сто там валяется, и полез по лестнице. Хотел постучать по трубе. Может гидратную пробку сорвет. Стучу, стучу. Не срывает. Думаю: «Нет, зараза! Меня не победишь». При этом слышу: пробка под давлением по трубе начала тихонько двигаться. Сейчас, думаю, всё получится. Но не получилось. Смотрите, какой я красивый, – он оттопырил полы куртки, показывая её новый цвет. – Можно теперь дальнейшие опыты на моей куртке продолжать.

      Ярослав сидел за столом, уперев в него локти и обхватив голову:

      – Кончились теперь наши опыты. А ты скажи спасибо, что морду не сжег. Всё-таки четыреста градусов.

      – Я же технолог, а не дурак! Защитная маска была на мне.

      – И где она? – поинтересовалась Мара.

      – Откуда я знаю? Я же без сознания был. И умер бы. Но принцесса поцеловала принца, и он воскрес, – Вит состроил взгляд влюблённого юноши. – Тебе понравилось? Мне очень. Ты так старалась.

      – Вот кобель! – Мара попыталась осторожно стукнуть по наглой морде кулаком, но Бузмаков перехватил его, сжав в своей крепкой мужской ладони. – Отпусти! – настойчиво закричала девушка. – Отпусти, говорю!

      Яр