Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая. Ан. В. Шамани

друзья называются, – продолжал ныть интриган, – взяли и бросили одного на берегу с тонной улова, понимаешь ли, нашли себе раба для эксплуатации.

      – Раб, иди, работай, а то плетей получишь сполна! – рассмеялся Дэвид.

      В итоге Вэл, как всегда, добился своего, и Чак с Дэвидом отправились помогать рабу, лишь бы он не выносил мозг порядочным людям. Вскоре я раскочегарил коптильню и заложил в нее на сетках тушки, нафаршированные луком, сладким перцем, кусочками лимона и травами, смешанными в оливковом масле.

      К закату солнца сели пировать. На большом подносе лежала гора бронзовой рыбы на любой вкус, украшением композиции стал пятикилограммовый сом, взятый мною на отвесную блесну.

      – В мире полно несправедливости, и оттого человечество катится в тартарары, – философствовал Вэл с набитым ртом. – Рассмотрим сегодняшнюю рыбалку. Один человек на консервную банку наловил больше, чем трое продвинутых рыболовов-интеллектуалов, которые не позволяют себе засорять водоем всяким металлоломом. О чём говорит сей пример, господа?

      – О чём? – с интересом спросил Чак.

      – Что Майкл по своему развитию ближе к водным тварям, чем мы, и поэтому понимает их примитивную психологию, – ответил Вэл. – Такие вот горе-рыбачки, пользуясь допотопными орудиями лова, оставляют человечество в каменном веке, а вместе с ними деградируют подводные обитатели, которые просто-напросто бойкотируют прогресс в технологиях рыболовства. К нему лезут на крючок всякие подводные клошары и дегенераты. Посмотрите, например, в тупые глаза сома, не обезображенные интеллектом. А какого сегодня килограммового окуня взял я! А? Чистый интеллигент и настоящий профессор с кафедры ихтиологии.

      – Что ж ты на тупого сома налегаешь, а не на профессора ихтиологии? – спросил, рассмеявшись, Дэвид.

      – Во-первых, неэтично профессору кушать себе подобных, а во-вторых, из принципа – я его что, зря потрошил, что ли?

      Глава 5. Магический Осётр, или Боевое крещение

      Азы рыбалки и о способностях своего родимого пятна в виде осетра я познал на Волге. После первого года учебы в Москве отец отвез меня на летние каникулы в низовья реки, на свою родину в деревню Осетровку. Жители этого славного селения славились рыбацкой удалью и удачей, используя дедовские методы, они поднимали из ям гигантских белуг и сомов, а при помощи браконьерских снастей, паутиной опутывающих реку, добывали осетра и севрюгу

      Меня, одиннадцатилетнего, родитель оставил в деревне на попечение отца и матери. Деда величали Петром, он был потомком немцев, переселившихся в давние времена из Пруссии в Россию в поисках лучшей жизни и счастья. Бабушку звали Марией, это была крепкая русская женщина, потомственная рыбачка, без единой седины в волосах и с добрым, всё понимающим взглядом. Про нее ходила легенда о том, как она по молодости, во время войны, когда все мужики были на фронте, добыла огромную белугу, несколько часов таскавшую ее лодку по реке, пока