Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая. Ан. В. Шамани

времени, Вэл пошел налаживать свой боевой японский спиннинг, подаренный ему после моей командировки в Страну восходящего солнца. Дэвид с Чаком последовали его примеру. А я, достав из помятого багажника старый, потрепанный чемоданчик с леской, грузами и блеснами, открыл его и залюбовался сокровищами, переливающимися в свете солнечных лучей. Уложенные рядами блёсны походили на боевые патроны, готовые в мгновение взлететь со свистом над поверхностью озера и вонзиться в водную гладь, чтобы начать славную охоту.

      Вэл, Чак и Дэвид обычно с сочувственным пренебрежением смотрели на мое, как они выражались, кладбище металлолома. Друзья считали себя продвинутыми рыбаками, поскольку выписывали специальные журналы с таблицами и графиками: где, когда и чем добывать живое серебро.

      Мои же блёсны, за исключением пары штук, были собственноручно сделаны из тонкой нержавеющей стали или латуни с использованием свинца, олова, паяльника и прочих подручных материалов. Когда своими руками изготавливаешь орудие лова: паяешь, шлифуешь, полируешь, то получаешь неслыханное удовольствие при добыче рыбы. От вида моих самодельных приспособлений у товарищей начинался нервный тик, и они спешили поскорее вернуться к своим фирменным ящикам, где стройными рядами расположились снасти от лучших мировых производителей. А у меня до сих пор перед глазами стоит картина из детства, когда мой дед с надвинутыми на нос очками сидел, высунув от усердия кончик языка, и паял очередную блесну. Струился сизый дымок, и по всему дому пахло припоем и канифолью…

      ***

      Мы пожелали удачи друг другу и разошлись на лодках в поисках удачи. Во время рыбалки произошел удивительный случай, создавший сильную сумятицу в моей голове. Только я поймал очередную щуку и, достав из зубастой пасти крючок, поднял голову, как увидел на корме, загорающего на лавке, знакомого ужака с ободранной спиной. Гад невозмутимо и безбоязненно смотрел на меня и даже поприветствовал длинным раздвоенным языком, а потом замер и надолго задумался о своем змеином – сокровенном.

      Я так и не понял, когда и каким образом он оказался в лодке. Что тут сказать? Чудеса! Ладно, загорай, старина, не жалко. Места всем хватит, а если пожелаешь рыбки отведать, то обращайся. Но незваный гость не обратил на меня внимания и продолжил принимать солнечные ванны.

      Спустя четыре часа, когда моя лодка была вблизи берега, куда только что причалили остальные рыбаки, уж встрепенулся и с грациозной вальяжностью выскользнул из лодки. Попав в родную стихию, он неожиданно заметался под водой замысловатыми кренделями, при этом из его пасти била, словно из поливочного шланга садовника, густая струя темных шариков. Когда он исчез, в глубине водоема появилась люминесцентная надпись, составленная из светящихся башковитых головастиков, лениво шевелящих хвостиками на холостом ходу: «J’ATTENDS»4.

      Я, одуревший, смотрел на проделки змеюки, но через мгновения буквы, то есть головастики,

4

J’ATTENDS (фр.) – жду.