Фанни Каплан. Страстная интриганка серебряного века. Геннадий Седов

посветлело. Конка взбиралась на очередной подъем – рывками, останавливаясь.

      – Давай, мужики, подсоби, – обернулся с облучка кучер. – Керосину маловато…

      Мужчины попрыгали с подножки, пошли рядом, подталкивая с обеих сторон вагон.

      – Нн-но, шевелись, родимые! – размахивал кнутом кучер.

      Переехали мост через речку, взобрались на гору. Открылся вид на прикорнувшее в распадке предместье.

      – Уборки кто спрашивал? – прокричал кондуктор. – Выходи!

      Они выволокли вещи, дождались, пока отойдет конка. Стояли, озираясь, среди луж.

      Уныние, убогость. Тесно прижатые один к другому приземистые домишки, кривые улочки, покосившиеся заборы. Вот тебе и Минск: ничуть не лучше Хотиновки…

      Она глянула вопросительно на Витю. Лицо его было непроницаемым.

      – Пошли. – Вскинул на плечи сундучок. – Тут недалеко.

      Они поплелись, выдирая ноги из липкой грязи, вдоль неширокой речушки, заваленной по берегам гниющими отбросами, перешли по шаткому мосту на другую сторону. Свернули в один переулок, в другой, уперлись в тупик.

      – Кажись, тут, – справился по бумажке Виктор. Толкнул незапертую калитку, шагнул во двор.

      Взлаяла, высунувшись из фанерной будки, лохматая собака, хрюкнула настороженно из соседнего сарайчика свинья. Вышла из дверей молодуха, повязанная платком, глянула вопросительно.

      – Вам кого?

      – Здравствуйте, – прикоснулся к картузу Виктор. – Остроумов Никита тут проживает.

      – Тут, – отозвалась молодуха. – А вы кто будете?

      – Из Житомира, – понизил голос Виктор. – От Антона Ивановича.

      – Понятно, проходите, – показала на дверь хозяйка. – Никита в депо, придет поздно.

      Мазанка в одну комнату с широкой печью была аккуратная, чистая. Половички на свежевымытом полу, занавески на окнах, широкая кровать застелена покрывалом из цветных лоскутов.

      – Присаживайтесь, – подставила табуретки хозяйка. – Я сейчас самовар вздую. Чайку с дороги попьете… Ой! – взмахнула она руками. – Мы и не познакомились даже. Адуся! – заулыбалась. – А вы?

      – Виктор, Горский. А это, – показал он на нее, – товарищ Фейга Ройтман.

      – Очень приятно. Извиняйте, я мигом… – хозяйка устремилась к выходу.

      – Слушай меня внимательно, – проговорил Виктор, едва за ней закрылась дверь. – Мне нужно уйти. Может, на неделю, может, надольше. Поживешь здесь немного. Хозяева люди надежные, не тушуйся. Вот, держи, – извлек из портмоне кредитку. – Четвертная, разменяешь. Хозяйке отдай, сколько надо, себе оставь… Да, еще. С завтрашнего дня покупай каждый день газету «Минский курьер». Гляди объявления. Как прочтешь, что в дом генерала Измайловича требуется прислуга, бери газету, езжай по указанному адресу наниматься. Никита тебя проводит… Все поняла? Фамилию не забудь – Измайлович. Запиши лучше…

      – Ой, куда это вы? – явилась в дверях хозяйка.

      – Тороплюсь, извините! – шагнул он за порог.

      – А чаек, закусить?

      – Благодарствую,