И жизнь, и слезы, и любовь. Ольга Ивановна Обухова

позвал хозяина:

      – Господин Томпсон, я видел, как ваш сотрудник что-то подложил в карман плаща моего друга. Пусть он сейчас вытащит эту вещь обратно и передаст вам!

      Лицо Говарда Томпсона перекосилось. Красный как рак хозяин потребовал от продавца выполнить просьбу Андросова.

      Тот нехотя полез в карман Басаргина и вытащил оттуда кольцо с крупными бриллиантом.

      У хозяина глаза вылезли из орбит. Он даже не показывал это кольцо Андросову и Басаргину!

      В голосе Андросова зазвучали стальные нотки:

      – Я понимаю, мистер Томпсон, что вы лично к этой провокации не причастны. И я уверен, что вы сделаете все возможное, чтобы этот постыдный факт не попал на страницы американской прессы. Иначе ваш семейный бизнес придется закрыть – возмущенные клиенты покинут вас. А ведь ваш замечательный магазин существует более ста лет. Как жаль!

      На вальяжного, всегда уверенного в себе Томпсона было жалко смотреть – сейчас он напоминал рыбу, вытащенную из воды, и только жадно хватал ртом воздух.

      А Андросов подошел к окну и стал внимательно рассматривать улицу перед магазином. Ничего необычного… вот прошла, тесно обнявшись, молодая парочка, проехал на ярко-желтом велосипеде разносчик пиццы, невообразимо тучная женщина вывела на прогулку сразу четырех маленьких такс… И вдруг он заметил одного папарацци из печально знаменитого желтого издания, замершего в хищной позе и держащего фотоаппарат наизготовку.

      Побагровев, Андрей подбежал к младшему продавцу:

      – Сейчас вы немедленно позвоните своему сообщнику и скажите, что никакой сенсации не будет. Провокация отменяется!

      Продавец трясущимися руками вытащил телефон и набрал номер. А Андросов с Басаргиным увидели, как папарацци попятился, спрятал фотоаппарат в сумку и растворился в толпе нью-йоркцев, спешащих по своим делам.

      Так эта провокация, организованная против Басаргина, провалилась. Благодаря чутью и мгновенной реакции Андросова.

      Вскоре Басаргина назначили старшим советником Представительства, и круг его обязанностей расширился и стал еще более ответственным. Он весь день пропадал на работе, но вечерами неизменно выходил с Андросовым на теннисный корт и самозабвенно гонял мяч. И во всем представительстве не было более близких друзей, чем они.

      Но однажды Глеб закончил игру гораздо раньше обычного. Взглянув на недоумевающего Андрея, он объяснил:

      – Хочу с тобой посоветоваться. Даже заказал ради этого столик в нашем ресторане. Поехали, там нас уже ждут.

      Когда они уселись за старинный дубовый стол, привезенный в эту итальянскую тратторию из Феррары, и им подали восхитительную ароматную пиццу по-неаполитански, Глеб пригубил бокал красного вина и произнес:

      – Мне предложили работу в Москве. Но не в министерстве иностранных дел. А в нефтяной компании «Нобель-ойл».

      – Что же именно?

      – Заниматься международными проектами компании.

      – Но тебе этого не очень-то хочется, –