Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба. Бетельгеус Скобни

разными напитками и закусками, сэкономив на еде, взяв лишь небольшую булку и чай, Гассан устроившийся на топчане, где его тонкий матрац располагала к удобству, рядом с ним стоял стол из недорогого дерева, покрытый лаком. Всю эту утварь от солнечных лучей скрывал тканевый настил вроде беседки, поддерживаемый деревянными подпорками.

      Вспомнив в этот момент про египетскую принцессу, которая в это время скорей занималась по хозяйству, чем находилась где-то за пределами дома, или же просто томилась в ожидании своего друга Гассана, он также думал и о Равене, по его словам, единственном родственнике, которого он встретил в своей жизни.

      Напротив него вдоль проулка расположился торговец с товаром – вещами, которые и назвать было нельзя таковыми, разве что безделушками. Но именно таковым было удачное расположение торговца, чтобы можно было продолжить тренироваться в умениях его дяди выдаваемый уроками своему племяннику. Мимо проходили обыватели, заглядываясь то на него, бросая быстрый безучастный взор, то на выставленные, на продажу разные вещи.

      ***

      С тех пор, как Гассан узнал, что Равен – его дядя, прошло больше четырех дней. Но за это время, пока они были от посторонних взглядов, а в особенности от Нефертатонптах, Равен спешил как можно скорее донести до племянника свои навыки в природной магии, являвшиеся усилием работой сознания.

      – Вот и докажешь ты мне сейчас, что ты никакой не филистимлянин, а потомок наиглавнейшего аль шаха Магриба! – говорил Равен.

      – Но, дядя, если я ваш близкий родственник и единственный, как говорил ты мне, то зачем мне в этом убеждать тебя?! – не понимал его Гассан.

      – Глупость несешь! Доказывая мне, доказываешь себе! И брось перечить! Иначе ты никогда не встретишь своего отца, – говорил иудей.

      Равен заложил руки за спину, прошелся. Его взгляд был вполне серьезен и даже немного пугал Гассана.

      Юноша сидел на табурете, наблюдая за ним. Он искренне хотел встретить своего отца. Но также он не полностью осознавал, зачем ему это сейчас. Ему вполне хватало, казалось бы, безумного дяди и миловидной принцессы. Осталось найти работу!

      Уверившись в том, что в доме, где он жил, все спокойно, Гассан, тут же распланировав свое будущее, подумал отправиться в этот вечер к Нефертатонптах, как вдруг Равен развернулся. Его лицо изменилось. В нем не ощущалось той дружелюбности, и взгляд исподлобья насторожил Гассана. В то же время у него прекратилось желание о ком – или о чем-либо думать, ему захотелось взять чашу, из которой он пил чай. Дотянувшись до нее, он взял чашу, как вдруг она выскочила из его рук, вылив содержимое на его балахон, упала на пол, Гассан тут же инстинктивно подскочил.

      – Дядя! – он обратился к нему именно как родственник. – Кружка… – Задумавшись, он продолжил: – Она… – Гассан искал слова.

      – Это еще что!.. Племянник, – произнес Равен, получая удовольствие над недоумением Гассана.

      Его взгляд словно вновь подобрел, и в усах появилась улыбка.