Вирник. Юлия Яр

Они больно впивались в кожу, оставляя красные отметины и надежно удерживая на месте. Напрочь лишенная возможности двигаться, я оказалась практически распятой посреди барной комнаты. Дариус медленно обошел меня кругом, словно убеждаясь в крепости оков, а затем спросил:

      – Афферентем Мира, зачем вы нарушили закон?

      – Потому что ничего не знала о ваших законах, – злобно выплюнула я, бесстрашно глядя ему прямо в глаза.

      Судья глубоко вздохнул и слегка прищурил глаза. Я тут же ощутила, как по телу пронесся разряд электрического тока. Боль была довольно сильной, но мимолетной, а потому не заслуживающей особенного внимания.

      – Повторяю свой вопрос. Зачем вы нарушили закон? – снова спросил Дариус.

      – Потому что это был младенец… – мой голос мимо воли слегка дрогнул.

      Мужчина недовольно поджал губы, и я снова ощутила боль. На этот раз гораздо сильнее. Тысячи острых игл одновременно вонзились в позвонки и меня тут же выгнуло дугой. Все длилось едва ли несколько секунд, а затем прошло так же внезапно, как и появилось. В голове зашумело, а перед глазами все поплыло.

      – Итак, – послышался терпеливый голос моего референдария.

      – Пытки запрещены международной конвенцией еще в восемьдесят четвертом году, – напомнила я, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающемся силуэте Дариуса.

      – Вы правы, – мне почудилось или на его лице и впрямь мелькнуло подобие улыбки? – Но в данном случае это не пытка, а наказание за ложь. Мира, зачем вы нарушили закон?

      – Не могла отнять ребенка у матери, – выдавила я.

      Послышался глубокий вздох, а затем разочарованный голос судьи:

      – Что ж, это ваш выбор. Мы будем продолжать до тех пор, пока вы не прекратите лгать.

      Я хотела было возразить, что сказала абсолютную правду, но не успела. Голову словно зажали стальные тиски. Они давили все сильнее и сильнее, до тех пор, пока в ушах не стал слышен только пульсирующий стук крови. На этот раз все продолжалось около десяти секунд, но мне они показались вечностью. Когда боль прекратилась, голова безвольно повисла вперед, и я ощутила тонкую горячую струйку, стекающую из носа. Не знала, что кровь может идти и после смерти.

      – Надеюсь, на этот раз вы скажете правду, – спокойный, почти ласковый голос долетал до слуха с трудом, оставаясь где-то на периферии сознания. Казалось, что у судьи есть все время мира, которое он готов посвятить моим пыткам.

      – Я сказала правду, – мой собственный голос был хриплым и еле слышным.

      – Мира… – устало начал Дариус, но я его сразу перебила.

      – Нет, послушайте. Мне всегда хотелось иметь детей, но у нас с мужем не получалось. А потом врачи сказали, что я бесплодна, – слова вместе со слезами хлынули из меня неудержимым потоком. – Как я могу отнять у другой то, о чем всю жизнь мечтала сама?!

      – Наконец-то, – облегченно выдохнул он.

      Серебряные нити, удерживающие мои руки и ноги, тут же рассыпались мелким сверкающим дождем и, неспособная удержаться самостоятельно,