Сто страшных историй. Генри Лайон Олди

в своих мыслях. Простите меня за недостаточную чуткость, умоляю вас. Вы ведь не монах, вы дознаватель. Хороший дознаватель, уж поверьте старику. Вы и мыслите, как дознаватель. Ищете кратчайший путь, предлагаете решения. Если смотреть на один шаг вперед – это верные решения. Пригрозить голодному духу? Напугать его? Выбить силой посмертное имя? Скорее всего, у вас получилось бы. Мы с вами выиграли бы битву, но проиграли бы войну.

      Он умолк и молчал долго. Я не выдержал первым:

      – Молю вас, Иссэн-сан! Просветите скудоумного! Что в моих рассуждениях было ошибкой? Это поможет мне в дальнейшем избегать подобных просчетов!

      Казалось, старик только и ждал моей просьбы.

      – Вам известно, в чем заключается суть обряда сэгаки? Его смысл, назначение?

      – Если я ничего не путаю, – я пожал плечами, – обряд, по моему скромному разумению, проводят с целью накормить и утихомирить голодных духов – и отправить их на новое рождение.

      – Накормить и утихомирить, – со значением повторил Иссэн. – Отправить на новое рождение. Только вот на новое рождение умиротворенный дух должен отправиться сам, доброй волей. Это не ссылка, Рэйден-сан, а новое рождение – не Остров Девяти Смертей. Сила и власть тут бесполезны, а угрозы приносят скверный результат. Духу нужно помочь встать на этот путь – молитвой, приношениями, ласковым словом, утешением, заботой о нем. Помочь, но не заставить. Как вы сами думаете, поможет ли духу успокоиться и вернуться в естественный круг рождений и смертей угроза боли и наказания?

      Уши мои вспыхнули двумя фонарями.

      – Нет, Иссэн-сан. Скорее, наоборот. Простите мне мою бестолковость!

      – В другой ситуации ваше решение могло бы оказаться верным. Но не в случае с голодным духом, захватившим чужое тело. Обряд кормления должен хотя бы на время унять неизбывный голод гаки, укротить его злость, напомнить духу обо всем хорошем, что было в его человеческой жизни, о добрых делах и счастливых мгновениях… Надо, чтобы гаки отверг свою природу и захотел возродиться в человеческом теле.

      – Вам известны добрые дела старой Котонэ?! Когда и с кем она была счастлива?!

      С меня в этот момент можно было писать картину: «Дознаватель Рэйден делает треугольные глаза». Толковый художник озолотился бы!

      Настоятель едва заметно улыбнулся.

      – Вы преувеличиваете мою осведомленность. Я ничего не знаю о жизни Котонэ – кроме того, что вы сообщили мне в письме. Но у любого человека есть в жизни радостные эпизоды. У нее ведь были родители? Она же не сиротой росла? У нее есть дети – по меньшей мере, сын. Был муж. А значит, был родной дом, детство, свадьба, рождение детей… Даже если в чем-то я ошибусь, бо́льшая часть этих воспоминаний позволит духу Котонэ вернуться в радость и свет ее прошлого. Надеюсь, вкупе с искренней молитвой и приношениями это подтолкнет Котонэ покинуть тело сына – сначала чтобы вкусить подношений, а затем вернуться на круг перерождений. Но для этого нам нужно ее посмертное имя. Без него обряд будет