Посредине ночи. Александр Машошин

не к шее, как я ожидал, а к грудине, прямо сквозь одежду, слегка сдвинула вбок, чтобы попасть между рёбер, и нажала крупную кнопку на торце. Выбросила ампулу, вставила другую и сделала укол теперь уже в шею.

      – Отдохни, затворю вход, – Осока отошла к рампе, нажала клавишу на коробке-пульте, прикреплённом к стене. С мерным гудением тяжёлый люк стал закрываться.

      – Легче? – спросила она через плечо.

      – Да. Дышать нормально. Голова только тяжёлая.

      – Травы, пыльца. От них многие болеют. Идем внутрь, там воздух чист.

      Раздвинулись вбок металлические створки, как двери лифта, за ними я увидел коридор и в торце его ещё одну двустворчатую дверь, ведущую в… рубку? Центральный пост? В нём помещалась пара глубоких кресел и две мягкие то ли скамьи, то ли лежанки вдоль бортов. Осока кивнула мне на правое кресло и неожиданно осведомилась, не осталось ли у меня каких-то пожитков на этой планете.

      – Нет, – сказал я. – Почему ты спрашиваешь?

      – На случай. Сейчас мы оттут улетим и не воротим се.

      – Ничего у меня тут больше нет. Хотя… Можешь пролететь, как мы ехали? На случай, вдруг ещё кто-то тут оказался.

      – Отчего же, мне несложно, – кивнула она.

      Пепелац на удивление мягко оторвался от земли, плавно, как вертолёт, повернулся вокруг оси и с шелестящим свистом понёсся над травянистой равниной.

      – Ты тут и был или прийшёл? – спросила Осока, указывая на сероватые пятна кустарника.

      – Пришёл. Примерно вот оттуда.

      – Понятно, ийдем так.

      На то, чтобы пересечь равнину от кустарника до следующей низины, где из травы выглядывали крупные замшелые камни, потребовалось всего несколько минут. Мимо камней я не проходил точно, и теперь становилось ясно: никого и ничего больше на равнине нет. Только какие-то летающие существа камнем спикировали от нас вниз и укрылись в траве. Осока вопросительно взглянула на меня, я кивнул, и она, потянув на себя рукоятку управления, начала набирать высоту, резко и круто. Тем не менее, ускорения не чувствовалось.

      – Невесомость будет? – спросил я через некоторое время.

      – Нет, как? Тут гравиторы внизу. У вас они не користают се?

      – Нет, – развёл руками я. Слово «використання», то есть, использование, я знал из украинской мовы.

      – Дивно будет тебе у нас, – покачала головой девушка. – Держи се, засвет!

      Не успел я спросить, что это такое, «засвет», как Осока положила руку на длинный Т-образный рычаг на консоли и двинула вперёд до упора. Далёкие точки созвездий вдруг расплылись, превратились в полосы, которые всё удлинялись, сливались… Миг – и сероватый призрачный свет залил всё остекление пилотской рубки. Ну ни фига себе! Теперь всё становилось ясно: мы перешли «за свет», за скорость света. Да как легко! Ничего так здесь технологии, если такой маленький корабль умеет совершать межзвёздные перелёты.

      – Так