Посредине ночи. Александр Машошин

сам не знаю. Не бросай меня.

      Она фыркнула и пробурчала что-то на своём, непонятном наречии. Впрочем, о смысле я догадался без перевода: мол, как только люди могут так плохо о ней думать.

      – Встай, – женщина протянула мне руку и неожиданно сильным для своей комплекции рывком подняла на ноги. Добавила совсем просто и привычно: – Едем со мной.

      Подхватив с ветки куртку, я двинулся за ней к транспортному средству – чему-то вроде мотоцикла. И только совсем уж вблизи разглядел, что у «мотоцикла» нет колёс! Он просто висел в воздухе в полуметре от грунта.

      – Гравитационный привод? – пробормотал я, выронив от неожиданности куртку.

      – Гравирепулсор, да, – кивнула она. – Чем ты так удивйен?

      – У нас такого нет.

      – Да што ес стало?? – изумилась она. – Дивно дело.

      – Сам удивляюсь. Помоги мне понять, добро?

      – Ох, я обычно то и делам, – вздохнула она. – Непросты случай як мне друге имя.

      – «Сложные случаи твоё второе имя»? – переспросил я.

      – Да, – она улыбалась.

      – А первое? Как звать тебя?

      Оценивающий взгляд был мне ответом. Возникло чувство, что смуглянка колеблется, назвать своё настоящее имя или прикрыться псевдонимом. Секундная пауза, и она произнесла:

      – Осока.

      Знакомо звучащее слово. Совпадение? Или нет? Я назвал себя.

      – Добро, – сказала она. – Не бои се ехати на тутом аппарате?

      – А что, есть альтернатива? Ну, в смысле, другой способ?

      – Нет. Ногами не до́йдем.

      – Тогда поехали.

      Осока потянула вверх отвороты своих сапог, прикрывая ими колени. Мне показалось, что в крайнем положении они тихонько щёлкнули, фиксируясь. Девушка легко вспорхнула в седло, сделала жест себе за спину.

      – Обойми мне, – приказала она, когда я сел за ней. – Крепко, не бои се, я не кусаю.

      – А я и не боюсь, между прочим. Просто вдруг у вас это не принято.

      – Мне не ес приятно або неприятно, – Осока строго покосилась на меня через плечо. – Так нуджно, або кости не сберешь.

      – Нет, я не то сказал. Не то что «неприятно», а «не принято», не должно, не дозволено, разуме?

      – Пшшш, – произнесла она, будто рассерженная кошка, и, взяв мои руки, соединила их у себя на талии. – Так! И держи.

      Аппарат со свистом рванулся с места. Видимо, гравитационный привод был у него только подъёмным, а горизонтальное передвижение обеспечивал банальный реактивный двигатель под сиденьем.

      – Я не брзо, спешити негде, – сообщила Осока. Действительно, полукруглая шкала между рукоятями руля, до боли похожая на обыкновенный спидометр, показывала зелёную светящуюся полосу едва ли на четверть длины. Но нельзя сказать, что это «небыстро»: воздух ощутимо бил в лицо, как на нормальном мотоцикле, когда едешь под 60. Интересно, какая у него предельная скорость, у этого гравицикла? Триста? Больше? Тогда на предельной без шлема не покатаешься, задохнуться можно.