Цитадель. Гай Юлий Орловский

открывая путь к обрыву. Солнце уже взошло. Чистое, после ночного сна, небо напоминает воду – такое же бескрайнее и недоступное. А внизу вполне себе реальная земля, твердая и далекая.

      Губы Теонарда недовольно скривились, он отмахнулся от ворга, как от надоедливой мухи. Видал он опасность. И с медведями дрался, и лишения терпел. Разве сдался, когда чуть не утонул в болоте? Почему должен сложить лапки теперь, когда какая-то образина вылезла из леса и непонятно чего хочет.

      Словно прочитав его мысли, леший со скрипом поднял руку и указал на его внутренний карман. Затем перевел палец на ворга.

      – Ма-агия, – протянул хранитель леса гулко. – Много ма-агии.

      С этими словами он двинулся прямо на них, продавливая вековой камень на пол ладони. Из глаза лешего заструился зеленый свет, рот раскрылся, готовый то ли завыть в очередной раз, то ли проглотить обоих вместо завтрака.

      Теонарда и ворга все сильней оттесняло к обрыву, но подойти к краю никто не решался.

      Человек упрямо тянет за собой клетку с голубями. Прутья местами потрескались. Если придавить – лопнут, как пересохшие полена. Но скрепляющие веревки еще целые, и держат крепко.

      Птицы, похоже, смирились с участью жертв, даже крыльями бить перестали. Сидят, как окаменевшие, сбившись в кучу.

      Когда леший приблизился на столько, что между ними остались пара ворговских прыжков, путники, наконец, отступили к обрыву. Ворг судорожно завертел мордой, в поисках лазейки, через которую можно улизнуть.

      Теонард замер, сжав пальцами прут клетки. На лице бессильная ярость, глаза разве что молнии не метают.

      – Что ему надо? – спросил человек, не сводя взгляда с хранителя леса.

      – Да уж точно не с голубями поиграть, – рыкнул ворг и приготовился сигануть в сторону, пока есть куда.

      – Ты что, сбегаешь? – не поверил Теонард.

      Прежде воргов не видел, но в понимании человека обладатель таких клыков и когтей, по определению, должен быть неутомимым бойцом, бросаться на всех и рвать в клочья, пока кости не покажутся. Но этот щурит красные глаза и загадочно скалится.

      – Я, по-твоему, должен бороться с духом леса? – спросил Лотер раздраженно. – Хватит с меня духов. Надоели.

      Когда поджал под себя ноги и изготовился к прыжку на глазах у изумленного Теонарда, снизу послышался свист.

      Они одновременно обернулись. Человек вцепился в клетку покрепче, стараясь не потерять равновесие. Брови ворга взлетели на лоб, он присел и свесился с обрыва.

      Внизу, прилипнув к скале, на когтях повис нетопырь. На лохматом загривке держится Каонэль. Плащ совсем изодрался и трепыхается лоскутами на ветру, зато волосы – настоящее серебро. Попадись она в удобное время гоблину – продал бы за баснословную сумму.

      Эльфийка смотрит на них, задрав шею, и довольно ухмыляется.

      – Ну как там леший? – крикнула она с поддельной заботой.

      Теонард что-то зло пробурчал и перевел арбалет на нее, но Лотер резко опустил его и ответил:

      – В отличном настроении. Думаю, сожрет нас