Предатель выбирает один раз. Саша Фишер

придал себе легкомысленный вид и пожал сухую ладонь Паули.

      – Хорошего дня, герр Паули, – Крамм тоже пожал руку пожилого инженера и приветливо приподнял шляпу.

      Шпатц смотрел, как Паули, прихрамывая, идет мимо дуба-гиганта к деревянной громадине гостиницы «Гроссман-хауз». Собственно, это было чуть ли не единственное заведение с собственной кухней во всем городке. По слухам, была еще рюмочная, в которой собирался по субботам суровый мужской коллектив и аптека, владелец которой иногда баловался тем, что устраивал массовые чаепития, угощая булочками и пряниками производства своих супруги и дочери.

      – У нас есть еще примерно час до встречи с герром Ульфбрауном, герр Крамм, – предлагаю прогуляться до опушки леса. Мы как раз успеем вернуться, заодно растрясем наш плотный завтрак, надо же подготовиться к закускам, которыми наверняка управляющий этим замечательным местом будет нас угощать…

      – А на обед у нас будут свиные ножки в пиве, – простонал Крамм. – Я хотел бы отказаться, герр Шпатц, но я давно уже не ребенок, и готов посмотреть в лицо своим детским страхам, большая часть из которых обитают как раз в этом лесу.

      Заубервальд начался как-то внезапно. Вроде бы только что они шли по уютной улочке из небольших домиков с нависающими громоздкими крышами, окна которых были украшены геранью в горшках и вышитыми занавесками, как вдруг дома сменились величественными елями, с нижних веток которых свисали длинные моховые бороды. Сразу стало темно, как будто уже настали поздние сумерки, а мощеная улочка сузилась до лесной тропы, убегающей куда-то вглубь мрачноватого леса.

      – Кстати, герр Шпатц, что ты думаешь о местном управляющем? – Крамм остановился, опасливо оглядываясь вокруг. Ватная тишина елового леса внушала ему не то, чтобы страх, скорее просто беспокоила. В условиях города он чувствовал себя как рыба в воде, а вот когда сталкивался с дикой природой, всей кожей ощущал если не чужеродность, то полное отсутствие опыта.

      – Ульфбраун? – Шпатц наступил носком ботинка на пышную подушку ярко-зеленого мха. – Мне он показался неплохим дядькой…

      Вчера вечером, когда они спустились на подъемнике с зависшего над ячменным полем люфтшиффа, он погрузил их всех четверых в свой ваген, чуть ли не единственный на весь Шриенхоф, доставил в гостиницу, не переставая болтать проводил до комнат и пожелал спокойной ночи. Вот и все знакомство. Шпатц надеялся составить более подробное впечатление на сегодняшней встрече.

      – Он волновался, – Крамм сделал шаг назад, чтобы вернуться на мощеную поверхность улицы, а не топтаться по упругому хвойному ковру, устилавшему лесную тропу.

      – Его можно понять, – Шпатц оставил в покое мох, хотя было заметно, что ему хотелось забраться в лес подальше. – Ни с того, ни с сего ему телеграфируют, что должно немедленно встретить и приветить не какого-то кома с горы, а целого верванта, который намерен разобраться с какими-то проблемами, на которые он и не жаловался вовсе. Шриенхоф в каком-то смысле, конечно, приграничный город… Но