Золотые погоны империи. Валерий Геннадьевич Климов

ухода, ко всем присутствующим широко улыбающийся поручик Мореманов, успевший снискать себе, в нашем полку, славу забияки, транжиры и картёжника, и вызывавший, тем не менее, неизменную симпатию к собственной персоне, как со стороны большинства офицеров полка, так и со стороны нижних чинов подчинённой ему роты, ценивших его искреннее благожелательное отношение к ним.

      – А, почему бы, и нет, в самом деле, – раздумчиво поддержал его Разумовский. – Всякое новое дело требует «первоначальной зарядки»!

      – Да, пожалуй, можно, – поддакнул Разумовскому Лемешев. – Только, где мы сейчас, ночью, найдём, здесь, спиртное?

      – Господа! – состроил хитрую физиономию Мореманов. – Что бы вы, без меня с Орнаутовым, делали… Пьер, где мы с тобой свой «груз» оставили?

      – Сейчас, Серж, вспомню, – принял игриво-задумчивый вид Орнаутов, но надолго его не хватило, и он, заулыбавшись, громко крикнул кому-то из вестовых, находившихся вне землянки, чтобы тот немедленно спустил сюда вещевой мешок со столь ценным грузом.

      Ещё несколько секунд… и на столе появились нехитрая снедь и сразу несколько бутылок шампанского. Все офицеры тут же оживились и, встав вокруг стола, принялись громко делиться впечатлениями от французских позиций.

      В землянке, ярко освещаемой двумя керосиновыми лампами, было достаточно светло и уютно, а человеческие тени на стенах лишь тонко подчеркивали этот уют, создавая вокруг присутствующих офицеров некий ореол романтичной таинственности.

      – Господа! Господа! – бесцеремонно перебив служебный разговор своих коллег-офицеров, вдруг воскликнул Мореманов. – Бросьте вы эти обсуждения французских укреплений. Они нам ещё надоедят до изжоги. Послушайте-ка лучше, что я сейчас вспомнил, глядя на Пьера!

      Поручик Пётр Орнаутов, невольно вздрогнув при упоминании своего имени, укоризненно взглянул на своего друга:

      – Серж, перестань! Опять свои «павлонские» истории пересказывать будешь?

      – Конечно!– ни грамма не смутившись, подтвердил Мореманов. – Знаете, господа, как мы с Пьером в первый раз встретились? О… это было незабываемое зрелище! Ровно за год до начала войны я вместе с десятком своих друзей по Павловскому военному училищу устроил «засаду» возле Дудергофского озера в Красном Селе на наших «заклятых врагов» – «шаркунов» из Пажеского корпуса. Дождавшись, когда они, по двое, сели в пять или шесть лодок и стали «бороздить» водное пространство, обмениваясь высокопарными фразами с катающимися, там же, девицами из числа местных отдыхающих, мы, застав их врасплох нашей неожиданной атакой из-за небольшого мыска, в две минуты опрокинули своими большими лодками их лёгкие «судёнышки». Смех всей отдыхающей, в тот день, на озере публики над растерянно барахтающимися в воде «пажами» был слышен на всё Красное Село! Одним из невольных «пловцов», чьё лицо я, тогда, разглядел и запомнил, и был… будущий поручик и мой нынешний друг Пьер, который смотрит сейчас на меня «нежным» взглядом немецкого снайпера.

      Все