Я – судья. Кредит доверчивости. Татьяна Устинова

криминального, никакого!

      – Не тяни кота за хвост, Натка, у меня времени мало. Ты можешь внятно сказать, что от тебя требуют?

      – Деньги!

      – За что?

      Натка нервно сглотнула, взяла со стола какой-то журнал, пролистала его, пряча от меня глаза, и только потом сказала:

      – За кредиты. С процентами!

      – Ты брала кредиты?! – от возмущения я даже привстала. – И не думаешь их возвращать?!

      – Не брала я ничего! – Журнал выпал у Натки из рук, она подняла его и со слезами в голосе выкрикнула: – Не брала! Хоть раз в жизни ты можешь мне поверить?!

      Почему-то я ей поверила.

      Напялить нелепую кофту в такую жару, соорудить «учительскую» прическу, закрыть лицо очками и спрятаться за фикус Натку могли заставить только чрезвычайные обстоятельства. Я видела, как дрожат ее руки, слышала слезы в голосе – а может, они и на самом деле были под темными очками, эти слезы, – и понимала, что моя взбалмошная, непутевая, легкомысленная сестрица вряд ли способна разыграть такой тонкий спектакль.

      Мне вдруг стало очень жаль ее.

      Я отобрала у нее журнал, который она терзала наманикюренными пальчиками, и мягко спросила:

      – Нат, что ты в последнее время покупала?

      – В смысле? – удивленно посмотрела она поверх очков.

      – Ну, что-нибудь крупное, не знаю, – плазменный телевизор, «Мерседес», виллу на Багамах…

      – Издеваешься? – Из-под очков в кофе закапали слезы. – Из крупного я в последний раз покупала тональный крем «Ланком».

      Официант принес кофе – крепкий, ароматный эспрессо, я уж не стала уточнять у него степень прожарки зерен. Наверное, он хотел спросить, не желаем ли мы чего-то еще, но, наткнувшись на мой колючий взгляд, быстро ушел.

      – Нат, я к тому, что, может, ты взяла пару кредитиков и просто про них забыла?

      – Я так и знала, что ты считаешь меня идиоткой… Я была уверена: ты откажешься мне помогать… – Голос у Натки опять дрогнул, из глаз полились слезы.

      – Я разве сказала, что отказываюсь? Просто у тебя память девичья, и ты могла забыть…

      – Лена, – в отчаянии перебила меня Ната, – Лена, клянусь! Я в трезвом уме и здравой памяти, или наоборот… Я не брала никаких кредитов!

      Ее отчаяние набирало обороты с каждой фразой и в конце концов переросло в крик.

      – Тише, тише… я тебе верю, но что тогда происходит?

      – Не знаю, не понимаю, – всхлипнула Натка. – Я потому и позвонила тебе! Мне никто больше не сможет помочь! – Натка сняла очки и разрыдалась. – Понимаешь, сначала они звонили, пугали, мол, если кредит с процентами не отдашь, пеняй на себя. Я сказала, что ничего не брала, думала, там разберутся… А вчера… – Натка перешла на прерывистый шепот. – Вчера вечером подкараулили меня у подъезда два лба, громилы бритые. Что, говорят, на халяву денег нахапала и отдавать не хочешь? Я говорю, не брала ничего, а они… Лен, они откуда-то все про меня знают! Все, все… Где живу, где работаю, в какие магазины хожу, какой марки у нас телевизор, а главное… Они меня Сенькой шантажируют! Про ребенка своего, говорят, подумай. Что делать, Лен?!

      «Что