Малютка Эдгар. Андрей Дашков

Малютка едва заметно пожал плечами. Он и так не верил. Повседневный опыт подсказывал ему, что земля местами очень неровная, но ни в коем случае не похожа на голубой пузырь.

      Наконец они добрались до витрины с холодным оружием, и тут дядя завибрировал по-особенному. Малютка давно ощущал дядину тягу к оружию, которая постепенно становилась и его тягой. Это было сложное чувство, смешанное с сожалением и надеждой. Без оружия он оставался всего лишь жалким ничтожным существом, которое мог обидеть или убить каждый, кому не лень. Относительно того, что папа и мама способны защитить его от настоящей угрозы, Эдди не питал иллюзий – благодаря Эдгару он уже знал слишком много. И оставалось только пожалеть дядю, который жаждал вновь обрести силу, но был до поры до времени заключен в столь убогую оболочку…

      Малютка обернулся. Что-то изменилось вокруг него. Сначала – едва уловимо, потом все более заметно. Квадратный в плане зал сделался прямоугольным. Во всяком случае, дальняя стена, в которой была дверь, отодвинулась на добрые полсотни шагов (если соблюдать перспективу, а Малютка по-прежнему не имел оснований не доверять собственным глазам). Соответственно вытягивались и стеллажи, на которых словно ниоткуда появлялись новые предметы. Зато людей поблизости не осталось вовсе – они оказались где-то за пределами досягаемости, не докричишься. Он подумал, что это дядя крутит для него новое кино, только оно уж слишком сильно напоминало тот же день, тот же час и то же место.

      Малютка ни на секунду не испугался. У него не возникло и мысли, что он может вообще не выйти из этой дурацкой удлиняющейся комнаты через стремительно убегающую дверь. Дядя был слишком надежным напарником, чтобы дать заманить себя в ловушку.

      Но вот эти новые штуки, занимавшие освободившиеся места на полках… Как быть с ними? Эдди не знал, как они называются. Он даже не догадывался, для чего они предназначены. И в один прекрасный момент он вдруг понял, что дядя Эдгар тоже не догадывается.

      А между тем торговый зал превратился в узкий и чрезвычайно высокий коридор, как будто кто-то сплющивал его между гигантскими ладонями, сдвигая две противоположные стены. Малютка ощутил нехватку пространства, которое выдавливалось вверх и в открывшуюся впереди вертикальную щель. Он испытывал первое, пока еще аккуратное и щадящее прикосновение клаустрофобии.

      Через некоторое время стало хуже. Подкрался холод – сначала к ногам, затем пополз выше, ледяной змейкой свернулся в желудке. И, как назло, дядя Эдгар куда-то пропал.

      Малютка еще раз посмотрел в ту сторону, где недавно была дверь. Теперь оттуда надвигалось что-то похожее на поезд. Или на падающую кабину лифта. Только живое. Ну, почти живое.

      Внезапно объявился дядя и то ли выругался, то ли не поверил чужим глазам. Короткую фразу, которую он произнес, Малютка не совсем понял – она заканчивалась словами «твою мать!». Но мальчик явственно ощутил дядину растерянность перед происходящим… и какой-то совсем уж необъяснимый восторг.

      Он