Неведомым богам. Анаит Григорян

в мои руки новые веретёна, но были они не из драгоценного кедра, но из чёрной бузины, и дал он мне новую шерсть для пряжи, но не была она выщипана со спин и боков серебряных и золотых овец, что пасутся на склонах священных гор, а была взята от тех овец, что пасутся на равнинах пустынной земли. И стал я из той шерсти прясть новые судьбы богам и смертным и наматывать нити на бузинные веретёна, но ужасны эти судьбы, как бы ни старался я и ни трудился, и редкие радости появляются в них лишь затем, чтобы ещё горше были следующие за ними горести. С тех пор остался я в жилище Иркаллы и служу ему, как последний из рабов, и молю его о прощении, но глух Иркалла к моим мольбам и равнодушен к моему раскаянью.

      – Что ж, сожалею о тебе, – отвечал Амар-Уту. – Но ты так и не сказал мне, для чего сохранил жизнь в моём теле, отчего не покрыто оно перьями, подобно телу птицы?

      – Только это и заботит тебя! Вам, смертным, нет никакого дела до чужих историй! Впрочем, ради твоей истории я и сохранил тебе твоё тело и твои уста, ибо души умерших безгласны, и всё, что они могут, это рыдать и стенать о своей горькой доле. Твоя же история весьма занимательна, и, быть может, она развлечёт моего сумрачного господина и развеет его уныние. Быть может, выслушав её, он снизойдёт до моих униженных просьб возвратить мне мой прежний облик и вернуть меня в мой прежний дом. Если же нет – что ж, я разорву нить твоей жизни, которую недавно сам скрепил и склеил и сберёг до поры, и сломаю веретено твоей судьбы, хотя так должен я сделать при любом исходе, ведь никому, кто пришёл сюда, нет обратной дороги – на то эта пустыня и зовётся землёй, откуда никому нет возврата.

      Так сказал Намтар, подхватил Амара-Уту и понёс его через поля Иалу в жилище Иркаллы, в город, чьи стены так высоки, что упираются в своды каменного неба преисподней. Опустив Амара-Уту на землю перед железными воротами, сказал ему Намтар:

      – В город мёртвых перенести я тебя не могу, а потому буду только безмолвно сопровождать тебя, пройти же через ворота ты должен сам, а не пройдёшь, – так тебе известно, что тогда случится.

      Подивился Амар-Уту, глядя на железные ворота подземного города, которые охраняла чета чудовищ: наполовину людей, наполовину скорпионов.

      – Эй, ты, явившийся к вратам дома Иркаллы, назови своё имя! – крикнул один из стражей. – За многие эш[8] услыхал я твой запах! Как смел ты прийти в обитель мёртвых незваным?

      Амар-Уту поклонился стражам, с достоинством назвал своё имя и указал на Намтара, что привёл его.

      – Вот оно как! – сказал второй страж. – А известно ли тебе, что вошедшему в эти ворота заказана обратная дорога? Знаешь ли ты, что придётся тебе остаться здесь до скончания времён, раз уж ты осмелился спуститься в пустынные земли? Известно ли тебе, что придётся тебе отныне делить с мёртвыми их трапезу, и вместо хлеба питаться глиной, а вместо вина утолять свою жажду помоями? Знал ли ты об этом, когда безрассудно отважился покинуть свой мир или любопытство оказалось в тебе сильнее страха, как

8

Эш – мера длины, известная по дошедшим до нас шумерским документам. Один эш равен примерно 2,54 м.