Пустые комнаты. Алекс Палвин

шатра – мгновенно и необратимо.

      Часть вторая

      Ведьмин дом

      16

      Когда я открыл глаза, все залил свет, показавшийся мне ослепительным. Тогда я осторожно огляделся сквозь полуприкрытые веки.

      Кемпинговый фонарь, выставленный на минимальную яркость, едва разгонял темноту, заполняя тенями все впадины в камне стен.

      Я сел на матрасе, брошенном прямо на земляной пол. Внутри руки что-то болезненно натянулось. Я с изумлением перевел взгляд на иглу для внутривенных вливаний, торчащую из моего левого предплечья под углом в тридцать пять градусов. От нее к пакету с препаратом, висящему на стойке, тянулась трубка.

      Отлепив оба пластыря, я выдернул крупную иглу. По внутренней стороне руки побежала струйка крови. Коснулся затылка. «Будто удар алюминиевой биты по мячу, – подумал я и постарался оборвать логическую, по крайней мере для меня, цепочку, но не смог. – Звонкий, как раскалывающееся полено».

      Часы пропали, и я не имел ни малейшего представления, сколько прошло времени.

      Рядом с матрасом лежала бутылка воды. Рот словно набили ватными стоматологическими валиками, поглотившими всю слюну. Схватив бутылку, я начал пить.

      Лязгнул замок.

      Я вскочил с дико колотящимся сердцем, проливая воду. Обитая железом дверь открылась бесшумно, без ожидаемого визга петель. На этот раз длинноволосый был без спортивного пиджака, в футболке и джинсах. Первое, что бросилось в глаза, – его руки: крупные кисти, предплечья с выступающим венозным рисунком. Сплошные мышцы, обвитые венами. Подобная сила достигается не монотонным поднятием тяжестей в клубе здоровья, а работой.

      Второе – ножны на ремне.

      – Я взял на себя смелость поставить тебе капельницу, – сказал человек тем же тихим, мягким голосом. – У тебя было обезвоживание.

      И бросил мне антисептическую салфетку. Разорвав упаковку, я приложил салфетку к ранке от иглы.

      Мой голос был хриплым от долгого молчания.

      – Обезвоживание? Ты чуть не вышиб мне мозги той хренью!

      – Ты стрелял в меня, – возразил длинноволосый.

      – Ты вытащил патроны из «глока»!

      – Странно, что ты не заметил полегчавший на девять пуль пистолет. Я заглянул в твою палатку, когда тебя не было. Дэниел, ты ненадежен и неуправляем, но не непредсказуем.

      Его глаза заставляли меня нервничать. Казалось, они знали все то, что я хотел скрыть, и даже то, что забыл. Под их немигающей пристальностью я вновь почувствовал себя шестилетним мальчишкой.

      Длинноволосый вышел в коридор и вернулся с пластиковым подносом.

      – Кстати, меня зовут Говард. Ты в подвале моего дома.

      На подносе были два сэндвича из поджаренного тостерного хлеба с пастрами, вареное яйцо, яблоко, в термокружке – кофе. Могли пройти дни с тех пор, как я ел.

      – Ведьмин дом принадлежит тебе?

      Говард кивнул мне тем особым снисходительным кивком, который так часто получают старики от молодого поколения.

      – Я