Колумб. Рафаэль Сабатини

смирения я в вас что-то не приметила.

      – Вчера же я не решился обратиться к вам.

      – Как можно, сеньор, – мягко пожурила его маркиза. – Этим вы поставили бы меня выше королевы.

      – Пожалейте меня, сеньора. Не толкайте на предательство.

      – Вот этого нам не нужно. В королеве вы нашли верного друга, на поддержку которого можете рассчитывать.

      – Мои самые смелые надежды не простирались столь далеко.

      – Но почему? – Её глаза вспыхнули. – В конце концов, королева – женщина, и в мужчинах ей нравится отвага. Как и король, она заметила, что её вам хватает с лихвой.

      – Она не ошибётся, если поддержит меня. Я выполню всё, что обещаю.

      – Вчера вы доказали это более чем убедительно. Не так ли, дон Луис?

      – Полностью с вами согласен, – улыбнулся Сантанхель.

      – И можете не сомневаться, – заверила Колона маркиза, – я позабочусь о том, чтобы королева ни на день не забывала о вас.

      – За это благодарить вас буду не только я, – гордо ответил Колон. – И королева Изабелла, и вся Испания будут перед вами в долгу.

      – Ну вот, – рассмеялась маркиза, – теперь я слышу того же человека, что и вчера, сеньор Колон.

      Так проговорили они не меньше часа, а при расставании, когда Колон вновь поцеловал руку маркизы, она сказала:

      – Считайте нас своими друзьями и приходите к нам, как к себе домой.

      На улице в лучах весеннего солнца Сантанхель взял Колона под руку.

      – Вы иностранец, сеньор Колон, и можете допустить ошибку, приняв слова, которые мы, испанцы, произносим из вежливости, за чистую монету.

      Колон рассмеялся.

      – Вы хотите сказать, что испанская вежливость предлагает всё, рассчитывая, что собеседник, будучи таким же вежливым, от всего откажется.

      – Понимая, что к чему, вы не станете переоценивать слова маркизы.

      – Так же, как и недооценивать её доброту.

      – И её благоразумие, – добавил дон Луис. – Донья Беатрис де Бобадилья – ближайшая подруга королевы, пользующаяся немалым на неё влиянием, ей поверяются тайны, недоступные другим. Однако королева Изабелла весьма сурова в вопросах чести и не потерпит ни малейшей фривольности в поведении даже ближайшей подруги. Пожалуйста, имейте это в виду. Тем более есть ещё и Кабрера. – Сантанхель помолчал искоса глядя на Колона, затем прибавил: – Он один из нас.

      Колон ничего не понял.

      – Один из нас?

      – Новый христианин, – объяснил дон Луис. – Пусть он маркиз Мойя, но остаётся сыном рабби Давида из Куэнки.

      Многое стало ясно Колону. Значит, как он и догадывался, Сантанхель был мараном, следовательно, жена другого марана была для него священна. Колон же, несмотря на испанизированную фамилию и характерную внешность, мараном не был. Но решил в этом не признаваться, поскольку подобный ответ мог изменить доброе отношение к нему человека, играющего важную роль в государственных делах.

      – Понятно, – коротко кивнул он.

      – Я не вдавался бы в такие подробности,