Укрощение спортивной. Алексей Калинин

говоришь, – упрекает она, а губки расплываются в улыбке. Не дежурной, а искренней, человеческой.

      – Да я готов каждые полчаса тебе об этом напоминать. Хочешь, буду звонить по телефону и говорить, – я кладу лист Олеси в плексигласовый лоток с документами на подпись и подмигиваю Марине.

      – Не надо, и так телефонная трубка к уху приросла, а тут ты ещё будешь названивать.

      – Ну, если что, то предложение в силе. До понедельника.

      – Ага, хороших выходных, – Марина снова полностью уходит в монитор.

      В коридоре я снова бросаю взгляд на дверь финансового директора, но чуда не происходит и дверь остается закрытой. Так, теперь в туалет, и можно отправляться на проходную.

      И вот смотрю на себя в зеркало, вроде не урод, хотя и не красавец. Худощав, но не спортивен. Вряд ли смогу хотя бы раз подтянуться. Русые волосы чуть растрепаны, но это от запускания в них пальцев, когда я изображал умственную деятельность. Свет ламп просвечивает сквозь оттопыренные уши. Скулы как скулы, нос как нос. А в эти «губы как губы» скоро вставлю сигарету. Сколько там осталось?

      Наручные часы «Тиссот» должны подчеркнуть мой стиль и прокричать, что я не беден, раз могу позволить себе купить часы за двадцать пять кусков. И только я один знаю, что они стоят пятьсот рублей и куплены на Митинском радиорынке. К тому же ещё каждый день отстают на минуту. Но сейчас они показывают, что я уже две минуты как перерабатываю. Этого нельзя допускать! Ведь переработки у менеджеров не оплачиваются…

      Вхожу в свой кабинет и уже на пороге чувствую запах тертой смородины и скошенной травы, цветущей георгины и сломанных веток. Так может пахнуть только одно божественное существо на этом адском предприятии. Она! Оксана Евгеньевна! Моя тайная любовь, мой ангел во плоти, мой фатум и моя погибель. Вот сейчас она обернется и окажется в моих объятиях, а там…

      – Борис, твой отчет за неделю неверен, – меня словно окатывает волна Северного Ледовитого океана, кожа покрывается мурашками. – К понедельнику всё нужно переделать!

      Сквозь рулады мелодичного голоса до меня доходит смысл сказанного. Это же целый день сидеть! Сверять и ставить цифры, ставить и сверять… Я чувствую, как к лицу приливает горячая кровь. И всё из-за какой-то маленькой ошибки! Где-нибудь эта мелочь вкралась в начале расчетов, и из-за неё всё остальное пошло насмарку.

      Я смотрю в милое, открытое лицо и молчу. Строгий деловой костюм лишь подчеркивает спортивную фигуру нашего финансового директора. Светлые волосы гораздо лучше смотрелись бы лежащими на моей подушке, чем так как сейчас – стянутыми в тугой клубок на затылке. Предназначенные для поцелуев губы поджаты, чуть вздернутый носик недовольно морщится. Она красива, даже когда злится, а в голубых озерах глаз я утопаю каждый раз, когда её вижу.

      – Ты меня слышишь, или ещё раз повторить? – мелодичный голос становится более холодным. Настоящий жидкий азот.

      – Да, Оксана Евгеньевна, я вас услышал. Всё будет исправлено к понедельнику.

      Эх,