Меценат. Марина Бердс

На этот раз подростки (а их было шесть) вновь каким-то непонятным образом проникли в Детский дом №2 нашего региона. Как вы помните, в прошлом месяце было несколько таких случаев. Но, если в прошлых случаях избивали только наших детдомовских детей, то в этот раз был зверски избит директор. Он в тяжелом состоянии доставлен в Областную больницу, сейчас находится в реанимации, и за его жизнь борются врачи. Злоумышленников удалось поймать при попытке сесть в товарный поезд. Ими оказались пять воспитанников Детского дома №4. Мальчики на допросе вели себя странно. Один из них бормотал: «А что они им…», второй – «Благими намерениями уложена дорога в Ад», остальные упорно молчали. Шестого, самого старшего, по-видимому главаря малолетней ОПГ, поймать пока не удалось. Он исчез в неизвестном направлении, а вместе с ним исчезла банковская карта директора, кошелек, печатка и большой золотой крест на большой золотой цепочке. Дорогой костюм директора был варварски порван на куски, а на светлой рубашке черным фломастером написано нецензурное слово. Что этим хотели сказать подростки, пока выяснить не удалось. Есть подозрение, что все это неадекватное поведение – последствие нового штамма ковида, который пока не удалось выявить среди воспитанников и воспитателей Детского дома №4. Но такая версия существует, и туда уже направилась группа экспертов с соответствующим оборудованием. А сейчас – о спорте. Несмотря на бесснежную пока зиму, идет активная подготовка спортсменов к лыжному сезону. Пока…

      – Ну, пока, – ответил телевизору Константин, выключил и отложил пульт. Хотелось побыть в тишине. Этот дом в городе он тоже строил сам. Но не полностью, потому что создавал его на заре своей строительной деятельности. Он воздвигнут был на старом участке, рядом со старым, который уже дышит на ладан, и в нем живут студенты-квартиранты. Сначала первый новый дом предназначался для себя. Потом захотелось жить за городом, а это строение отдать дочери и ее семье. Но супруга оставила право на одну комнату, чтобы «помогать детям». За несколько лет такой помощи она так достала заботой и дочь, и внучек, и даже любимого зятя, что они сбежали от нее на съемную квартиру за двенадцать километров от этого жилища, и такую небольшую, чтобы маме-бабушке не было там места хотя бы переночевать. Поэтому Константину приходится иногда приезжать сюда, чтобы проверить, все ли в порядке в его частном владении (надежда на зятя не оправдалась, а частный дом нуждается в постоянной опеке). Здесь, правда, ПМЖ его жены, но нужна мужская рука, а его Ангелина слишком прямо брызжит своей непосредственной женственностью. А чтобы ее визиты в Протуберанец не были слишком частыми, Константин почаще стал приезжать сам, чтобы не приехала она – потому что здесь, на родных местах, он может смыться к друзьям детства или походить по знакомым окрестностям, а в Протуберанце от Ангелины просто некуда деться. Она подкатывает свои небесные (когда-то) глазки и проникновенно, со слезой в голосе, умоляет: «Не оставляй меня одну, я здесь никого не знаю».

      – Геля, – обратился он к жене, метающей блины на сковородки, – а вот я что хотел сказать…что хотел сказать… А вот ты слышала сейчас